Анна Бруша: Ведьмы не любят инквизиторов

- Нет, колдовство, это когда кто-то танцует под дождем в свете молний.

Девушка повернулась. Охотник шагнул из тени. Кто-то, как обычно, разбил лампочку в подъезде. Проворно подхватил ключи, открыл дверь и, не дожидаясь приглашения, прошел в ее маленькую уютную квартирку. Ее убежище, маленькую крепость. Небрежным жестом бросил черную кожаную куртку на скамеечку в прихожей.

- Проходи, ты же замерзла, простудишься.

Ведьма стояла перед входом в свой собственный дом и просто не могла зайти. С платья на коврик натекла уже целая лужа.

- Моргана! - он чуть повысил голос. - Быстро!

Мор зашла домой, хлопнув за собой дверью, на секунду ей показалось, что громкий звук может рассеять наваждение.

- Тебе нужно в душ, иначе точно простудишься. - Он мягко, но настойчиво подтолкнул ее в сторону ванной комнаты.

Мор повернула замок на ручке и почувствовала себя в относительной безопасности.

- Действительно, - девушка открыла горячую воду. - А что еще остается делать.

Она провела в ванной не меньше полутора часов, не торопясь высушила волосы, завернулась в пушистый "зимний" халат, с надеждой, что Охотнику надоело ждать, и он ушел, вышла. Не надоело. Ждал.

Конечно, он же привык выслеживать.

Мор вскинула голову и посмотрела на мужчину. Красивое лицо. Сильный, безжалостный и уверенный в себе хищник удобно устроился в ее кресле.

Хищники чувствуют страх своей жертвы. Нельзя бояться, - убеждала себя девушка, хотя еще немного и коленки начнут дрожать.

- Чаю? - тихо, но уверенно спросила ведьма. А потом немедленно отругала себя. Что она делает, ради всего темного колдовства. Зачем предлагает ему чай.

- Да, с удовольствием.

Мор прошла на маленькую кухню. Весь подоконник был уставлен пряными травами и цветами. Комнатные растения вообще были ее слабостью, поэтому после выпуска из специального интерната для ведьм она устроилась на работу в цветочный магазинчик. Ей нравилось составлять букеты, дарить людям радость. А о том, как ухаживать за горшечными растениями девушка была готова рассказывать часами.

Ведьма ощутила спокойствие, совершая привычные действия. Она налила в чайник воду, достала фарфоровую банку, в которой хранилась заварка.

Охотник встал за ее спиной и внимательно следил за каждым движением.

- Боитесь, что я вас отравлю?

Даже не удостоил ответа.

Ведьма отложила ложечку.

- Достаньте чашки из крайнего шкафчика? Моя - с синими цветочками.

Девушка налила чай.

- Могу предложить печенье-рыбки и сахар. Мед закончился.

Она с интересом смотрела, как инквизитор кладет четыре ложки сахара в чай и съедает маленькое печенье. Сладкоежка. Эта мирная и по сути своей простая картина просто разрывала реальность на мелкие кусочки. Инквизиторы не едят печенье, они ловят и убивают ведьм . Они не приходят просто так в гости и не пьют чай с сахаром.

- Хороший чай, что в нем? - он первым нарушил затянувшееся молчание.

- Листья смородины, земляники, малины и зверобой.

- И, определенно, есть мята.

- Да.

А еще инквизиторы не ведут приятные беседы. Они вырывают признания. Они другая порода. Убийцы. Враги.

Мор встала, как ей показалось, очень уверенным голосом начала:

- Итак, чай, я вижу, вы уже выпили. Так что, думаю, вам пора. Злые ведьмы ждут, чтобы их поймали... Не могу сказать, что была рада...И вообще нечего делать инквизитору в моем доме.

Мужчина оказался рядом так быстро, что ведьма не успела заметить, как он поднялся. Девушка отпрянула, но отодвинуться от него мешал стол. Охотник взял кончик пояса и очень медленно потянул, узел развязался.

- Нет.- Выдохнула Мор

- Нет? - Теплые пальцы скользнули под халат, освобождая плечи. Охотник склонился и неторопливо коснулся губами основания шеи.

Так Моргана не боялась никогда в своей жизни, даже тогда, когда ее признали ведьмой и поставили метку, даже когда пропала ее мать, и она осталась одна, даже когда ее впервые остановил контроль. Оказывается, страх бывает таким... тяжелым, липким и парализующим.

Она замерла и не могла пошевелиться, хотела закричать. Но вместо этого хватала ртом воздух. В глазах потемнело.

- Не бойся, - голос инквизитора обволакивает, - Ничего страшного не происходит. Расслабься.

Он легко гладит ее по щеке. И страх сменяет ощущение эйфории и легкости. Действительно, ничего страшного.

Приятно. Слишком приятно. Девушка перестала так судорожно сжимать ткань, пальцы ослабли. И тут же его рука аккуратно, но уверенно, легла на грудь и замерла, давая привыкнуть. Ласково прикусил мочку уха и прошептал: