— Зато сеньор Луис вон какого видного жениха для сеньориты Габриэлы подыскал. Богатого, красивого, говорят, и умного. У семьи Маркуса Кошта несколько компаний, и живут они не в нашем захолустье, а в самом Рио. И фамилию эту знают все в Бразилии… Богатеи, и как в новостях сказали, мафиози…
— А где бы ни жили, и кем бы ни были — все одно дружно под обвал попали. Две семьи, толпа родственников… спаси и сохрани Святая Мария.
— Посмотри, какие они красивые оба… Маркус и Габриэла. Он — как демон, а она — как хрупкий ангел. Я слышала, что этому браку оба не рады были. Да только семье Кошта нужен был титул древнего рода да Силва, чтобы выйти на высший уровень, а аристократам да Силва срочно понадобились деньги Кошта. Вот и поженили этих голубков. Да видно высшие силы против такого союза восстали, раз обвал случился…
— Бедняжечки! Теперь сиротами остались и без защиты совсем.
— Анна-Мария, это ты о чем?
— А ты не знаешь еще? Вчера вечером к главрачу приезжал родственник дальний — троюродный кузен Кошты. И отказался платить за этих несчастных. После смерти молодоженов он автоматически становится и баронетом, и наследником миллионов семьи Кошта. Так что ему уж точно не с руки ждать, когда они выйдут из комы. Могут пройти годы, а управлять империей Кошта необходимо сейчас, иначе сожрут конкуренты. Так что завтра утром Габриэлу и Маркуса да Силва Кошта отключат от аппаратов.
— Ох, Святая Мария, да как же это? Две недели же только прошли, а вдруг бы отлежались и пришли бы в себя? Кома же такая непредсказуемая…
— Главврачу не только денег дали, но еще и пригрозили. Если не сделает, как велели, семья пострадает. Не зря в новостях про мафию говорили. Эти Кошта — мафиози и есть. Им уже и трахеостому убрали, видишь, масочная вентиляция… готовят к отключению. Вдруг сами дышать не смогут…
Голоса двух женщин доходили до меня словно сквозь вату. Мне уже самой жалко стало этих Маркуса и Габриэлу. За что им все это? Потерять всех родных, жениться без любви, а потом лежать в коме, не в силах защититься. И правда — бедняжечки. Глубоко вздохнув, сочувствуя незнакомцам, я открыла глаза.
Белый потолок, стены, тканевые занавески отгораживают вокруг меня небольшой прямоугольник. Писк приборов и слабость во всем теле. Глухая боль в ребрах, словно их сломали в нескольких местах, ноющая — в левой руке и абсолютное непонимание где я.
Вспомнила, как мы с Егором прыгнули в ущелье и темноту, последовавшую за ударом. Потом был яркий свет и ощущение тепла рядом — это Егор, а я ведомая следую за ним. Это воспоминание вызвало панику, и писк приборов участился, зашкаливая все разумные пределы.
— О, Мадонна, девочка пришла в себя, зови доктора Гарсиа.
Я ошалело крутила головой из стороны в стороны и глухо скулила. Неужели снова попаданка? А Егор? Где Егор? Паника нарастала лавиной.
Пол лица закрывала маска
Неожиданно возглас «Святая Мария!» раздался и за шторкой, затем последовал знакомый зашкаливающий писк приборов и мужской рев. Ткань отдернули, и я увидела незнакомого мужчину. Судя по фенотипу, испанец; выше среднего роста, сухощавый, но мускулистый; волосатая грудь, ноги и руки, не накрытые простыней; темные, почти черные, волосы; оливковая кожа; нос с горбинкой и очень выразительные темно-зеленые глаза. Красивый!
А вот когда мы столкнулись взглядами, в его глазах полыхало знакомое безумие, жесткость, доходящая до жестокости, властность и бескомпромиссность. Говорят, глаза отражение души? Это правда! Слезы потекли у меня по щекам от радости — мы спаслись. Мы все-таки вместе.
— Егор… — прохрипела я, вкладывая в одно слово всю свою душу.
— Лена… — сипло, натужно выдохнул мой любимый.
Господи, неужели это не сон? Мы живы? И вместе?
— Сеньора Кошта? Ооо, сеньор Кошта, я так счастлив, что вы очнулись…пришли в себя. Это чудо и…
Невысокого седого мужчину в белом халате мы не слушали. Не разрывая взглядов, сели с горем пополам. В зеленых глазах напротив безумие заволокло все остальные чувства. Егор смотрел на меня так жадно, с таким голодом и жаждой обладания… Он хотел меня целиком и полностью. Всю, без остатка, навечно! Такой никогда не отпустит, не отдаст, убьет ради меня, если надо будет. Не сомневаясь, не раздумывая, не жалея. По моему телу невольно пробежала дрожь. А потом желание дотянуться, прикоснуться, приблизиться стало непереносимым, и мы буквально рванули друг к другу в объятья.
— Сеньор Маркус, у вас же нога… вам нельзя, — закричала одна из медсестер, та самая, что жалела нас все время в разговоре.
Читать дальше