За Локи я тоже был спокоен. После его провала, как охранника и защитника, он стал вдумчив и спокоен. Ветреный сорвиголова уступил место серьезному мужчине, который намерен никогда больше не подвергать опасности тех, кто находится на его попечении. Он сильно изменился, перестав ребячиться и шутить по поводу и без. Но даже не это уверило меня в его благополучии.
Должен признать, что совсем не сразу заметил взгляды, которыми он провожал Лили. Более того, думаю, что он и сам их не замечал. Но однажды за ужином Лилиан, наслаждаясь десертом, позволила себе неосторожно испачкаться сахарной крошкой. Мы все привыкли воспринимать ее как взбалмошного ребенка и потому только посмеялись вместе с ней такой неуклюжести. Но не Локи. Он, как обезумевший от голода, пристально следил за тем, как Лили слизывает сахар со своих губ. Взгляд больного ребенка был смешан с дьявольскими огоньками одержимости. Вот именно так выглядит оборотень, попавший в сети парного инстинкта.
Ему предстоит долгий и сложный путь, ведь Лили, как и Рома когда-то, не понимает наших традиций. Не знает, что кроме слухов и легенд есть нечто большее и глубокое, нечто потаенное, о чем не говорят с посторонними. Ей предстоит узнать и осознать многое, прежде чем она примет его как мужчину, а не как объект для насмешек и шуток.
Стоит ли напомнить ему о недавнем разговоре, когда он утверждал, что знает, что такое инстинкт и любовь? Стоит ли ткнуть его носом как щенка в то, что он был неправ. Дважды неправ. Ведь он еще и не верил тому, кто сам прошел через агонию осознания.
Но все это суета. Важнее было другое. Я был счастлив! Невероятно, безумно и безмерно счастлив. Просто потому, что нет опасности, нет интриг и страха перед тем, что прошлое догонит и нанесет новый удар. Можно жить, не оглядываясь и идти вперед. Делить свою судьбу с любимой женщиной и не волноваться о том, что кто-то может ей навредить. Она была моей и только моей. Наш сын радовал здоровьем и активностью. Разве мне нужно что-то другое? Разве нужно что-то еще?
— Ты уснул? — тихий голос Ромашки вывел меня из задумчивости.
— Нет. Просто думаю, — ответил я, так и не открыв глаза.
— О чем? — задала закономерный вопрос моя любопытная девочка, чем меня очень порадовала.
Еще пару недель назад она откусила бы себе язык, но не задала вопрос, считая, что не имеет на это права. Но теперь она вела себе иначе. Ей, как и мне, нужно было владеть мной целиком, и телом, и душой, и мыслями.
— О том, как я счастлив, — честно ответил я, и, приподняв голову над бортиком большой металлической ванны, поцеловал ее в макушку.
Ромашка слегка поерзала на моих коленях, разгоняя волну, которая вылилась на пол.
— Вода остывает, — заметила Рома и потерлась спиной о мою грудь.
— Это хорошо.
Она замерла и подозрительно спросила:
— Это еще почему?
— Отличный повод тебя согреть, — криво улыбаясь, я запустил руки под воду, нащупывая аппетитные округлости, которым нужно было уделить внимание.
— Грей, — взвизгнула от неожиданности она. — В прошлый раз, когда ты меня …грел, мы залили весь пол в комнате.
— Значит, больше нет повода переживать, ведь все самое страшное, что могло произойти, уже случилось.
И действительно одной лужей больше, одной меньше.
Несколько лет спустя.
Теплый ветерок ласкал лицо и развевал волосы. Зеленая сочная трава щекотала босые ноги, а яркое солнце слепило глаза. Я стояла на макушке небольшого холма, осматривая луг, и любовалась красотой лета. Здесь на севере теплых дней очень мало и каждый из них мы ловили с благодарностью. Вот и сейчас впитывая силу и свежесть, я наслаждалась подарком природы.
— Мама! Мы нашли! — звонкий детский голос вернул меня в реальность.
Маленькая восьмилетняя девочка бежала сломя голову, пытаясь обогнать своего брата, который не мог позволить ей быть быстрее. Богдан был замечательным старшим братом, но мужская гордость, текущая в его венах с кровью оборотня, проявляла себя все сильнее. Он уже почти подросток и его переход приближается. Грей и Отец очень гордились им и все время повторяли, что он будет сильным воином. Я не усомнилась ни на мгновение.
Меня пугало другое.
Судьба, испытав нас на прочность, решила, что мы достаточно сильные для того, чтобы она могла провести свой жестокий эксперимент.
— Она справится, я верю, — сказал мне Грей, обнимая со спины и, как всегда, с легкостью разгадав мои мысли.
— Я боюсь.
Читать дальше