Елена Миллер: Светлая полоска Тьмы

— Кто ты? Назовись, — я пропустил "ублюдка" мимо ушей. — Ты все-таки в моем мире.

Его личина потекла и пропала. Элиенеры не владели магией трансформации, зато были искусны в иллюзиях. Он был высок, выше двух метров, строен, на первый взгляд, даже худ, но это лишь казалось из-за высокого роста. Лицо слишком женственное: тонкие, симметричные черты, белая кожа, большие миндалевидные глаза, переливающиеся всеми оттенками зелени. Рыжие волосы были заплетены в длинную косу. На высоком лбу поблескивал серебристый обруч с тремя голубыми камнями.

— Энтаниель из Дома Зори, третий маг Пути, к твоим услугам, даркос.

— Тарквин, сын Рема.

— Сын Рема? Я помню его. Ты ведь Квинт, не так ли? Наслышан о тебе от видящих.

— Уверен, твои потомки долго перемывали мне кости.

— О, да. У тебя хватает горячих "поклонниц". Так что тебе нужно?

— Пустячок, твою магию Пути.

— Всего-то? Наверное, это ужасно, потомку Дракона Хаоса прозябать в единственном мире. Метавселенная так велика, но она недоступна полукровкам.

— У меня есть шанс это исправить, — я принял ипостась дракона, приготовившись к поединку.

— Буду рад помочь, — он материализовал меч Света.

Я прыгнул, стараясь не напороться на его оружие. Он был быстр и ловок, но я не уступал. Мы закружили на грудах битого кирпича. Скорость была предельной. Его клинок превратился в размытую полоску света. Дважды он оцарапал меня. Царапины жглись кислотой, и заживать не спешили. Я тоже пару раз достал его когтями, но они лишь соскользнули по невидимой броне, не причинив вреда. Пришлось схитрить: замедлившись, я раскрылся. Энтаниель не смог пропустить такой "подарок" — его меч вошел мою в шею. Отрешившись от боли и жуткого жжения, я схватил руку Странника, ту самую, что сжимала клинок. Оружие он не выпустил, на что и был мой расчет. Он попытался вырваться — тщетно. Я надавил и пробил-таки его защиту — мои когти срезали его руку у самого плеча. Фонтан голубой крови ударил мне в грудь. Эльф застонал. Я оплел его сотней щупалец, и стал вытягивать Силу. Чужая энергия отдавала горечью, жгла нутро, но ничего, я всеядный, переварю и это. Пока пил, жертва корчилась от боли, но молча. Войти в его разум я не смог, на моем пути встала непроницаемая защита обруча. Сорвать его не получилось, он будто врос в голову Странника. Так он и умер, унеся в Бездну свой бесценный дар. Я выиграл, проиграв, еще одна пиррова победа на моем счету.

Я трансформировался в человеческий облик. Буря пошла на спад. Не успевший раскрыться портал снова угасал, через неделю от него не останется и следа. Мертвое тело элиенера истаивало фосфоресцирующей дымкой, пока не исчезло совсем. Пятна голубой крови и световой клинок постигла та же участь. Обруч почернел, его камни теперь напоминали темные провалы, в нем более не было магии. Я решил оставить его себе как трофей. Было горько и тошно, хотелось рвать и метать, снести этот город до основания, устроить апокалипсис локального масштаба…

— Как ты посмел, Квинт!?

Я обернулся. У входа в цех стояли семь представительниц Древа.

— Мирослава, какая встреча! Сколько лет, сколько зим? — я широко улыбнулся советнице Древа. Она была матерью моей последней наложницы, считай, теща. — Что привело тебя сюда, дорогая?

— Ты убил его, тварь! — ее руки были сжаты в кулаки, брови сведены в гневе. Могла бы плеваться ядом — плюнула бы.

— Что поделать, натура такая. Я ведь монстр, попиратель Закона, уничтожитель Света, — сарказм Странника был заразен.

— Хочешь войны, Квинт? Ты ее получишь! — ее желто-зеленые очи пылали, хоть и не такие яркие, как у почившего эльфа.

Чистота цвета и яркость глаз видящих — показатель их Силы. Если у человека есть хоть крупица зелени в глазах, значит, где-то в его родословной затесалась видящая. Зеленых глаз у людей до первого визита Энтаниеля в наш мир не было, это его наследие.

— Война? — притворно удивился я. — Это после того, как я прикончил вашего прародителя и заполучил его Силу?

— Да как ты смеешь!? Напомнить тебе, как моя бабка разделалась с твоим отцом.

— Целестина была раз в пять сильнее тебя, и ей помогал полный Круг. А вас сколько? Семеро. Рискнете одолеть меня, дамы? — я окинул их компашку насмешливым взглядом. Надо бы запомнить их лица, выяснить потом, кто такие. Одну я знал, третья дочь Мирославы, Клементина — прямо-таки кандидатка в мои очередные наложницы. Неправильно, забирать у советницы двух дочерей кряду, но Мирослава сама напрашивалась.