Франциска Вудворт - Аромат невинности. Дар

— Мальчики, давайте я вам покажу, — услышала я голос Тамары, и ещё не видя её, облегчённо выдохнула.

— Правда, что ли? — с сомнением оглянулся на неё Борис, отодвинувшись от меня.

— А то! У меня хоть есть на что посмотреть, — кокетливо произнесла она, и начала расстёгивать пуговички блузки, приближаясь к Борису.

Тот отступил от меня и развернулся к ней, стараясь выглядеть самоуверенно, но удивление в глазах и некоторое лихорадочное ожидание говорило о том, что женскую грудь он ещё не видел.

Стоило же Томе качая бёдрами приблизиться к нему, как удар в пах, а потом в нос заставил парня распластаться у её ног.

— Сссу-у-ка, — сквозь зубы выдавил он.

— Ещё какая! — огрызнулась она, деловито застёгивая пуговички, а потом, обойдя скрюченное тело, схватила меня за руку, таща за собой.

— Ещё раз к ней приблизитесь — всё поотрываю! — оглянулась она. Дружки Бориса замерли как щенки, перед грозной овчаркой.

Стоило нам отойти, как Тома остановилась, разворачивая меня к себе:

— Ты чего столбом стояла? Сколько раз я тебе говорила — бей сразу и жёстко, чтобы неповадно лезть было! Нескольким зубы выбьешь, по яйцам дашь, и в следующий раз будут думать, стоит ли связываться.

— Я буду! Буду… — твердила я.

— Буду… — вслух прошептала я, выплывая из сна. Из глаз потекли слёзы, при воспоминании о Томе. Обещание я сдержала, и после этого случая больше никогда в страхе не замирала. Всегда нападала, не боясь ударить, и была готова отстаивать себя до последнего.

Я пошевелилась и осторожно выползла из-под руки Дениса, стараясь не разбудить его. Встав с постели, тихо вышла из комнаты и пошла на кухню. Выпила воды, чтобы успокоиться и включила кофеварку. Было шесть утра и хоть вставать мы планировали часиков в восемь, спать мне уже не хотелось. Сон растревожил и напомнил о прошлом.

Как сейчас помню прощание с Томой, когда она уезжала поступать в столицу. Тогда она крепко меня обняла и сказала, что всё будет хорошо, и она обязательно заберёт меня к себе. Экзамены она провалила, но устроилась на работу и не вернулась. Два года от неё не было ни слуху, ни духу. За это время я успела поступить в педагогический в нашем городе и год отучиться, когда на мой телефон раздался от неё звонок. Я как раз просматривала объявления, ища работу на лето.

Тома ворвалась в мою жизнь, как ураган. Приехала в общежитие, заставила в темпе упаковать нехилые пожитки и увезла к себе. Она честно рассказала о своей жизни. Как снимала квартиру на троих со знакомыми девушками, такими же, как она, приехавшими в столицу поймать удачу за хвост. Работала официанткой, набиралась опыта, и каждый раз устраивалась в более престижные заведения. Собирала деньги, мечтая перетащить меня к себе, но соседки по комнате её ограбили и исчезли. «Представляешь, я как последняя дура хранила деньги дома!» — разорялась она. За квартиру платить было нечего, и пришлось обращаться за помощью к директору ресторана, чтобы он выдал хотя бы часть зарплаты. Тот согласился, но решил, что она расплатится с ним натурой, за что и огрёб по лицу. Она была уволена, и в злости тот крикнул, раз она такая недотрога, то пусть идёт работать к дейгассам. Тома и пошла. Раньше ей это и в голову не приходило, но от безысходности чего только не сделаешь. Так она попала к Сатияру.

Работая у него, встала на ноги. Сейчас сама снимает хорошую квартиру, отучилась на права и купила себе машину. Жизнь наладилась, и она приехала забрать меня к себе. От моих слов о том, что я учусь, она отмахнулась. «Устроим тебя на учёбу здесь. И зачем тебе быть учителем? Подумай лучше, кем действительно хочешь быть и пойдёшь на платное отделение». В её обществе я чувствовала себя как щепка, захваченная тайфуном, и голова шла кругом.

Из-за специфики работы, молодого человека у неё не было, подруг близко к себе не подпускала, наученная горьким опытом. Тома истосковалась по нормальному общению и желала иметь рядом близкого человека, которому она дорога и не безразлична. «Ты для меня, как сестра», — сказала она и на правах старшей сестры протащила меня по всем магазинам, сметая всё с полок. Я была смущена, но видя её радость и воодушевление, сама радовалась и чувствовала себя золушкой, попавшей в сказку. Она же была моей крёстной феей.

После её исчезновения я не могла бросить всё и вернуться к прошлой жизни. Никогда бы сама не пошла работать к дейгассу, но если Тома смогла, то и я переломила себя и стала её замещать. Я верила, что она найдётся и самое малое, что могла для неё сделать, это работать вместо неё, чтобы ей не выкатили штраф. Единственное от чего я отказывалась — это работа на выезде, когда обслуживали частные вечеринки. Сатияр не смог меня переубедить, что мне ничего не грозит.