Эльвира Дель'Искандер - Запрет на безумие

– Простите, я была неправа. – Остановившись рядом с незнакомцем, Брина положила ладонь ему на плечо… – Дело в том, что день мой не задался с самого начала, вот я и сорвалась, – …чтобы лениво, словно перышком начать водить, томно лаская, по его «трикотажной» спине.

От Брины не укрылось, как незнакомец вздрогнул. Он даже прекратил разговаривать с подругой.

– Конечно: бывает, – последовал короткий ответ.

– У меня сломалась машина, вот я и хотела позвонить специалистам, – ладонь оказалась у поясницы и, ловко забравшись под влажную майку, коснулась горячей кожи – упругие мышцы моментально напряглись, хотя мужчина и без того стоял, будто каменное изваяние. – А еще я не местная, растерялась, совсем не знаю, что мне теперь делать, – кротко продолжала Брина, в то время как ладонь путешествовала по спине. Брина встала к мужчине вплотную, слегка прижавшись к нему своим телом. – Но я обещаю, что больше такого не повторится, – пальчикам снова захотелось вниз. – К тому же мы вряд ли снова встретимся, – чтобы юркнуть под синие джинсы, ясно сообщая их хозяину, куда теперь держат путь.

Мужчина порывисто обернулся, одновременно со стуком повесив трубку.

Брина отскочила и, взволнованная, уставилась на незнакомца. И только сейчас смогла полноценно, в незамеченных ранее подробностях, разглядеть его лицо. И какое лицо… Оно было словно высеченным из гранита: кожа обтягивала каждый рельефный участок, в особенности точеные скулы. Короткие волосы из-под машинки, гладко очерчивали череп, дополняя скульптурность образа. А этот взгляд серо-голубых глаз…по телу Брины пробежали мурашки. Он не был злым, не был устрашающим,… он был проникающим. В нее. Глубоко.

Брина беспокойно улыбнулась.

«Третий, третий, третий!» – единственная мысль, крутившаяся в голове. – «Третий тип! Третий! Тот, от которых следовало держаться подальше».

– Да. Я. Понимаю, – медленно и очень – очень сдержанно проговорил мужчина.

Брина продолжала вымученно улыбаться: иного ей не оставалось.

– Спасибо…за понимание. – Брина обняла свою сумку, удостоверяясь, что та при ней. – Думаю, я пойду. Мне пора. Да, до встречи… то есть прощайте.

Она отвернулась и быстрыми шагами направилась к выходу.

Что это было? Что за чертовщина? Она никогда не впадала в такие глупые, нелепые ступоры. А сейчас…Ей даже страшно стало.

Возле самых дверей Брина обернулась в последний раз посмотреть на мужчину.

Он смотрел на нее. Все еще смотрел. Стальной, испытующий взгляд, не лишенный доли подозрения.

Брина вышла из бара. Это здесь она мечтала успокоиться и собраться с мыслями?

Ее тянуло посмеяться, да не получалось.

И что побудило пойти на такие безрассудные действия? Где была ее голова? Куда делся инстинкт самосохранения? Да у него на спине написано: «Не лезь. Шутки плохи». Однако не удержалась. И почему?

Брина притормозила и достала из кармана то, что стало побудителем к опрометчивым действиям, то, что она так рьяно и отчаянно желала получить – достала телефон. Мобильный телефон незнакомца.

Вот теперь Брина рассмеялась. Не имея сил совладать с эмоциями, Брина расхохоталась в голос, испытывая легкость и небывалое облегчение.

О, да…да! Это – Брина смотрела на телефон – стоило того напряжения. Поступок себя оправдал. И Брина вовсе не воровка, нет-нет. Это так, компенсация за моральный ущерб.

Брина набрала автомастерскую, – она хорошо запомнила номер, – и договорилась, что ее машину заберут с главной радлесовской автомагистрали, а затем исправят все неполадки. Брина долго описывала местность, но, в конце концов, ее вроде поняли.

А уже спустя минуту она сидела в такси и ехала домой – домой к брату – и очень сильно нервничала.

Что ее ждет? Зачем он велел приехать? И зачем она вообще приехала? Хотя на последний свой вопрос Брина ответ знала – он бы от нее не отстал. Если братец вбил себе в голову, что Брина по каким-то ему одному понятным причинам должна вернуться, он приложит все усилия, чтобы добиться своего. Он всегда получал, что хотел. Возвращение Брины в Радлес было лишь вопросом времени.

Такси ехало по центру города к северу, к участку, который нынче именовали Мертвой зоной: пускай Брина Радлес покинула, но местными новостями временами интересовалась.

Не доезжая до Мертвой зоны, Брина попросила водителя свернуть налево.

Семейный «особняк», как называла городской частный дом Брина, находился на границе «живой» и «мертвой» зон.