Елена Феникс - Между ангелом и бесом, между небом и землей

После той астральной битвы в черном туннеле с распятием и последовавших за этим наяву событий, я была обескровлена. И уехала в Москву, ведомая желанием увидеть Романа и все рассказать ему. У меня еще теплилась надежда, что только он, именно он поможет – должен помочь! – начать жизнь сначала. Но Роман был занят и никак не мог найти для меня времени. Но я продолжала надеяться. На него. И смиряла себя мыслью, что уж, коль однажды в церкви попросила Бога быть с ним и тут же получила ответ «Твой зов услышан!», то должна терпеть все лишения.

Вот с такими мыслями я бодренько и приступила к поиску работы. Набрала первый номер. Трубку взяла милейшая женщина, назвавшаяся Анной.

– Вы журналист? Из Ставгородской области? Как же, знаю, знаю. Но нам пока никто не требуется. И вообще, Лена, в Москве журналисту очень трудно найти работу. Конкуренция огромная. Но сегодня у нас в газете побывал коллега из издательского дома «Анкара», нет-нет, к Турции это не имеет никакого отношения, просто такое вот название любопытное. Так вот, им нужны пишущие люди. Запишите телефон.

Ночью я увидела сон: какая-то молодящаяся пожилая дама в переднике, как у официантки, крутится перед зеркалом. И передник на ней вроде как мой. И она у меня его покупает. А спина у этой дамочки голая, с мерзкими жировыми складками. Покружившись перед зеркалом, она, задорно смеясь, насыпала мне в ладонь горсть монет. А я подумала: «Что же, это тоже деньги. Хоть и звонкая монетка-то…»

Утром я уже была в «Анкаре». Ее руководителем оказалась моя ночная визитерша, дама с лихой фамилией Лохудрова. Она живо поняла, что в ее стойло забрела рабочая лошадь. И некуда той кляче податься, и на ней можно не только воду возить, но и не кормить, не поить и доить, как вздумается.

За неделю нашей с ней совместной работы она настолько прониклась ко мне своеобразной симпатией, что разогнала весь имевшийся коллектив из шести человек, решив, что я одна потяну журналистко-редакторско-корректорскую работу в трех журналах и газете.

Да я бы потянула. Не вопрос! Если бы она платила зарплату. Когда же эта тривиальная проблемка через полтора месяца была мной озвучена, Лохудрова произнесла историческую фразу: « Как только человек спрашивает про зарплату, он уже не работник!»

И – разложила передо мной кучу бухгалтерских ведомостей с прелюбопытными цифрами. В одном документе фигурировали 3 333 рубля, в другом – 1 111 рублей 11 копеек. И так далее. Эти цифры она гордо именовала «белой зарплатой».

Увидев мои округлившиеся глаза с немым возмущенным вопросом, Лохудрова, выходец из Самарской губернии, произнесла вторую историческую фразу:

– Не нравится? Езжайте в свой Мухосранск!

Ох уж этот Мухосранск! Где, в каком атласе мира искать город со столь обворожительным названием?! И с каким сердцем в хвост и в гриву шпыняют его вчерашние приезжие, непонятно каким путем ставшие обладателями квартир и прописок в столице нашей необъятной Родины!

Получив вместо двух с хвостиком тысяч у. е. согласно трем договорам втрое меньшую сумму, я написала заявление об увольнении. Поиски работы пришлось продолжить. Вот-вот надо было платить за квартиру. Полученной зарплаты хватало только на месяц.

– Радуйся еще, что она на тебя каких-нибудь своих долгов не навесила или не обвинила в краже. Ты же видела, что вчера в твоем кабинете было два компьютера, а сегодня – один. Она легко могла сказать, что это ты унесла комп домой в счет зарплаты, и вообще бы ничего тебе не заплатила. Уж поверь мне, я все-таки 15 лет как москвичка, – успокаивала меня верстальщица-дальневосточница Галина, до смерти довольная, что сбежала от Лохудровой, не успев даже вступить с ней ни в какие договорные отношения.

Для меня начались унылые будни. Поиски вакансий в Интернете, который почему-то в тот период был пуст, как барабан… Звонки друзьям-приятелям, которые шарахались от меня, как от чумы, узнав, что я после боев со ставгородской властью еще на что-то рассчитываю… Звонки Роману, у которого опять не было для меня времени, о чем меня вежливо уведомляли его секретари и помощники. Но, в конце концов, не умирать же мне ложиться?

Хотя хотелось. Ну, не видела я выхода! Ни наяву, ни во сне. Пыталась медитировать, но почему-то увидела двух мужиков, которые признавались мне в любви, а мне при этом было нестерпимо больно.