Лиза Смит: Возвращение. Полночь

С нами никогда этоого не случится, — яростно прозвучал голос Стефана в её голове. Никогда! Даю тебе своё…

Нет! Елена вспомнила, суеверно боясь сглазить. Если Стефан поклялся в чем–то, то если что, ей возможно, придется стать вампиром или духом — чтобы гарантировать, что он не нарушит свое обещание.

Он остановился, и Елена знала, что он услышал ее. И так или иначе это знание, что Стефан услышал е слова, успокоило ее. Она знала, что он не шпионил. Он услышал, потому что она послала ему мысль.

Она была не одна. Она могла бы стать снова обычной; они могли бы взять ее крылья, и бОльшую часть Силы из ее крови, но они все равно были вместе. Она наклонилась к нему, оперевшись своим лбом в подбородок Стефана

«Никто не в одиночку.» Она сказала, что Дэймон. Дэймон Сальваторе, существо, которое больше не существует. Но кто по–прежнему вызвает у нее еще одно слово, последний крик. Его имя.

Деймон!

Он умер там, за четыре измерения отсюда. Но она могла чувствовать, что Стефан поддержал ее, усиливая ее передачу, посылая это как один последний маяк через множество миров, которые отделили их от его холодного и безжизненного тела.

Деймон!

Не было не малейшего проблеска ответ. Конечно, нет. Елена имела глупый вид.

Внезапно что–то более сильное, чем горе, более сильное, чем жалость к себе, еще более сильное, чем вина, захватило ее. Дэймон не хотел бы, чтобы она убегала из этого зала — и Стефана тоже. Особенно Стефана. Он хотел бы, чтобы она не показывала признаков слабости этим женщинам, которые лишили ее крыльев и оскорбили ее.

Да. Это был Стефан. Ее любовь, но не ее любовник, желал любить ее целомудренно из теперь до конца ее дней …

Конец… ее дней?

Неожиданно Елена обрадовалась, что она не могла связываться с незнакомыми людьми телепатически, и что Стефан создал щиты вокруг них, когда он взял ее на руки. Она повернулась к Ryannen, которая наблюдала … осторожно, но все же с интересом в глазах.

«Сейчас я хочу пойти сама, если ты не возражаешь,” сказала она, поднимая свой рюкзак и бросая его на свое плечо, жестом столь же высокомерным, насколько она вообще могла сделать это. Она почувствовала боль, поскольку ремень задевал то место, от которого отрезали большинство ее крыльев, но она сохраняла лицо презрительным и равнодушным.

Бонни, отпустили назад на землю, так как она не боролась больше, и она последовала за Еленой. Стефан оставил свой рюкзак в Сторожке, и он мягко обхватил рукой локоть Елены, не ведя ее, но показывая, что он был рядом. Сэйдж сложил свои крылья и их не было видно.

«Ты же понимашь, что для возвращения этих сокровищ, которые являются нашими по справедливости — но которые нам мешают возвратить — твои просьбы будут исполнены, за исключением невозмож —”

«Я понимаю,” сказала Елена категорически, так же, как Стефан сказал, намного более резко, «Она понимает. Только это, не так ли?»

«Это уже организуется.» Глазах Рьяннен, темно–синие, с золотыми брызгами, встретились со взглядом Еленой, которая выглядела уже не такой черствой

«Для нас было бы удобнее», добавила Sussure поспешно, «что бы ты уснула и мы вернем тебя в твой старый–новый дом. К тому времени, как ты проснешься, все будет сделано".

Елена приложила немало усилий, чтобы заставить свое лицо не измениться. «Отправите меня на Мэйпл — Стрит?» спросила она, смотря на Ryannen. «В дом тети Джудит?»

«Да, пока ты будешь спать».

«Я не хочу спать.» Елена придвинулась еще ближе к Стефану. «Не позволяй им усыпить меня!»

«Никто не сделает того, что ты не хочешь," сказал Стефан, и голос его прозвучал, как острая бритва. Сейдж проворчал о своей поддержке, и Бонни тоже смотрел на женщину упрямо

Руанен опустила голову.

Елена проснулась.

Было темно, и она спала. Она не могла помнить точно, как она заснула, но она знала, что она не была на паланкине, и она знала, что она не была в спальном мешке.

Стефан? Бонни? Дэймон? она думала автоматически, но было что–то нечеткое в ее телепатии. Было такое чувство, будто это ограничивается ее собственной головой.

Была ли она в комнате Стефана? Но вокруг было черно, как смоль, и она не могла разглядеть даже очертания предметов

«Стефан?» прошептала она, в то время как различные части информации соединялись в ее уме. Был запах, одновременно знакомый и незнакомый. Она лежала на удобной двуспальной кровати, не на одной из шелковистых–и–бархатных феерий Леди Ульмы, но и не на любой из шероховатых перин пансиона. Она была в отеле?