Дарья Гущина - Вечность как предчувствие

Я снова посмотрела по сторонам. Узкая улочка городской окраины, скудно освещенная зеленоватым пламенем редких факелов (не то алхимики совсем обленились, не то за зелье несгорающего огня непомерно денег просят…) в подступающем мраке показалась мне странно незнакомой. Остановившись, я моргнула, присматриваясь к ближайшему дому. Трехэтажное каменное строение встретило мой прищуренный взгляд суровым взором погашенных окон. Так и есть. Я усмехнулась про себя. Бывшая наставница никогда слов на ветер не бросала. И если уж она решила, что я должна находиться как можно дальше от ее ступени… то именно там я сейчас и нахожусь. Как можно дальше. На другом краю мира. Дальше просто некуда.

Подойдя ближе к дому, я осторожно прикоснулась к перилам крыльца, стряхивая на землю клочья снега. С перил, моргая летящими снежинками, на меня сердито смотрел символ эпохи Седьмого после Великой. Как интересно… Эпоха Рассветных сумерек — нагромождение кудрявых облаков, позолоченных первыми лучами солнца. И, опять же, очень узкие, словно первые солнечные лучи, городские улицы, громоздкие гранитные дома без острых углов преимущественно… всех цветов рассвета. Пожалуй, далековато меня забросила судьба в лице наставницы алхимиков.

Стряхнув с крыльца снег, я села на ступеньку и призадумалась. Значит, так. Перед моим мысленным взором услужливо развернулась карта мира. Три материка, пять архипелагов и множество островов. В эпоху Великой люди освоили первый материк, в эпоху Первой и Второго — два остальных, далее — пять архипелагов, и, соответственно, Восьмой и Девятому для освоения досталась горстка островов. Отсюда следует, что я, скорее всего, нахожусь на каком–то острове из архипелага Рассвета. Скорее всего. Конечно, постройки и символы эпохи Седьмого встречались и на материках… Словом, на рассвете и разберемся. По крайней мере, городов рассветного стиля на материках точно нет. Насколько мне известно.

Я снова ухмыльнулась про себя. Нет, ну какова… зараза. И момента дождалась подходящего, и успела кому–то поручить разлить на подоконнике зелье портала, да и само ужасно дорогое зелье не пожалела… Понятно теперь, откуда под моим окном внезапно взялось дерево, да и причина редких факелов на улицах очевидна. Хотя, я бы на ее месте за шиворот вышвырнула нерадивого ученика без лишних затрат, и дело с концом, и ничего личного. Да еще бы напоследок порчу помещений оплатить заставила. Легко я отделалась, ничего не скажешь… Но придушить наставницу руки все равно чесались. Эх, будь я хоть немного магом… впрочем, я им была, но именно — совсем немного. В отличие от моего пернатого спутника, который, защищая меня, мог наломать дров. И хорошо, что нашла в себе силы испугаться и сбежать, иначе от ступени осталось бы лишь невнятное воспоминание, а я бы долго чувствовала себя виноватой. Слишком давно я дала себе клятву не мстить людям за то, что не умею жить в их непростом мире.

Вздохнув, я недовольно посмотрела на запорошенное снегом небо и поежилась. Где Молчуна носит, будь он неладен? Ведь наверняка же проскользнул за мной в портал! А если нет… то плохо мне придется. Без него я как без рук. Впрочем, как и он без меня. И, словно услышав мои мысли, в небе мягко зашуршали невидимые крылья. Молчун, усталый и взъерошенный, тяжело опустился на мое плечо и глухо тявкнул.

Я укоризненно вздохнула:

— Сколько раз тебе говорить — не позорься. Выбрал облик ворона — так соблюдай его правила! Подставишь меня — потом хлопот не оберешься!

Молчун, подумав, издал хриплое карканье и попытался забиться ко мне под плащ. Оно и понятно, сезон Снежной луны никогда не был его любимым временем года.

— Маленький предатель, — пожурила я, беря ворона на руки и заворачивая его в полу плаща. — Сначала меня подставил, а потом греться лезешь? Не мог предупредить, что окно стало порталом? Ах, ты не знал? Ну–ну. Ври больше. А кто, распушив хвост, еще вчера уверял, что знает все на свете? Не ты разве?

Ворон недовольно посопел и, пригревшись, тихо, по–кошачьи заурчал. Нахал. И ведь люблю же его за что–то… Из–под полы на меня сверкнули озорные янтарные глаза.

— Ты прав, — призналась я. — Наверно, только за то и люблю, что кроме тебя у меня в целом мире больше никого нет. Хотя нет, еще есть братство и Хлосс… Ну да, ты опять прав, они так далеко…

Но — хватит о грустном. Подняв голову, отрешаясь от ненужных мыслей и успокаиваясь, я долго любовалась разгулявшимся снегопадом. Крупные пушистые хлопья, расправив ажурные крылышки, в медленном танце спускались с темных небес, таинственно сверкая в бледных лучах факелов, с мягким шорохом устилая мостовую, ласково и неумело касаясь моего лица, дрожаще замирая на ресницах. И чудное, волшебное мгновение не нарушал ни один посторонний звук, лишь явственнее становилась густая, теплая тишина, до краев наполненная ненавязчивым шепотом снежных гостей. Закрывая глаза, я с удовольствием к ней прислушивалась, без труда улавливая и тихие напевы древних песен, и дивные мотивы старых сказок. Умеющим слышать снежная тишина могла поведать о многом…