Елизавета Соболянская - Даже не мечтай!

Потом она помучилась с волосами девушки, уложив их в подобие короны:

– По-другому никак не получается, детка, волосы слишком короткие.

Галия отмахнулась:

– Отрастут. Хорошо, что хозяйка мне ничего другого не отрезала, вон кузнец своему подмастерью ухо оторвал, крови было!

Крина аж вздрогнула от такой жестокости, но поспешила сменить тему разговора:

– Тебя лорд Иссиэль ждет, пора в замок ехать!

Женщины вышли из полутемной мыльни и, Галия зажмурилась, глядя на солнце и в один миг превращаясь в совершенное дитя. Иссиэль уже стоял в облике единорога и нетерпеливо топал копытом. Крина сама забросила Галию на спину зверю и помахала рукой:

– Приезжай в гости, девочка!

Дробный грохот копыт да облачко пыли было ей ответом.

Покачав головой, привратница пошла в сторожку, писать письмо первой леди. Мало кто знал, что не постаревшего воина перевели на эту должность, а ее. Был у толстушки-хохотушки дар, который с возрастом развился настолько, что первая леди предложила своей наперснице и подруге этот пост.

Перо скрипело по тонкой полоске тростниковой бумаги. Подсушив чернила, женщина свернула листок трубочкой, положила в мешочек и надела послание на спину голубю.

– Лети дружок! Ох, чувствую, скоро опять долина всколыхнется.

– Ты каждый раз это говоришь, – усмехнулся Карис, подходя сзади и обнимая супругу за необъятную талию.

– И скажи мне, когда я была неправа? – вздохнула та в ответ.

– Права, права, всегда права! – не споря мужчина потянул жену в спальню. – Пойдем моя радость, мы хорошо поработали и можем отдохнуть.

Пока Крина ворковала с Галией в мыльне, Иссиэль присел на колоду и удивленно прислушивался, ощущая какую-то неправильность. Разве это молчаливое создание похоже на ту языкастую девчонку, которую он нашел на морском берегу? Конечно, можно объяснить такую сдержанность переменой обстановки, но характер как шило – в мешке не утаишь.

За такими размышлениями его застал Карис:

– Что Исс, сидишь, прикидываешь, кому девочка подойдет?

Лорд вяло улыбнулся в ответ:

– Побойся Светлой, Карис! Ей и дюжины лет нет похоже.

– Не скажи, – привратник пыхнул короткой трубочкой, – видывал я служительниц Саты. Вокруг уж полдюжины ребятишек скачет, а она подле них, и сама как дитя. Святая дает им силы, а потом тихо забирает к себе, если верно ей служат.

– Девочка не помнит, кто она и сколько ей лет, – признался единорог, глядя на поднимающееся солнце. – Я конечно пошлю человека в ту деревеньку, но ты сам знаешь, как деревенские считают возраст.

– Знаю, – усмехнулся Карис, – работать может, значит взрослый. – Потом признался: – я свою Крину такой же сеголеткой забрал. Это сейчас она сдобная да мягкая, на радость мужчине, а тогда одни глаза да локти были, – усмехнувшись своим воспоминаниям, привратник выколотил трубку о каблук и принялся снова ее набивать душистым табаком.

Эта человеческая привычка не поощрялась среди молодежи, но бывшему разведчику в мире людей многое прощалось.

Единорог не успел ответить – из мыльни колобком выкатилась Крина, а следом за нею дивное создание тонкое, воздушное и в то же время осязаемое. Мужчина засмотрелся на девчонку в привычной ему одежде, а она исподтишка показала ему язык! Он улыбнулся и расслабился – все в порядке. Колючка на месте!

Скакать через долину пришлось долго. Единороги не были нелюдимами, но и селиться кучно не любили. Поэтому каждое хозяйство разделялось не заборами, а лугами или низкими каменными изгородями, поросшими травой. Эти стеночки выкладывались камнями, собранными с полей и на них, любили играть дети.

Галия крепко держалась за длинную белую шерсть, и не открывала глаз, поэтому на широком лугу единорог замедлился, а потом и вовсе остановился. Девчонка не шевелилась. Тогда Иссиэль топнул копытом и фыркнул. Она выпрямилась, открыла глаза и замерла. Вокруг было синее море колокольчиков! Дальше тянулся ромашковый луг, а еще дальше высились серые стены древней крепости. Девушка часто задышала, пытаясь осознать красоту и величие открывшегося вида.

Белый конь подождал немного, давая своей ноше успокоиться, потом вновь фыркнул и не спеша потрусил к опущенному подъемному мосту.

Замок жил своей жизнью. Пара нескладных, долговязых мальчишек тащили куда-то корзину с зеленью. Полная румяная женщина отчитывала пару парней постарше, перевязывая одному руку. Седоусый мужчина усмехался и незаметно поглаживал женщину по спине, спускаясь ниже. Она фырчала, но успокаивалась и меньше ругала парней. Несколько мужчин занимались ремеслом, сидя на порожках или низких скамеечках. Внутренний двор замка был просторным и солнечным, позволяя каждому чувствовать себя комфортно.