Катерина Кин - Узники крови (СИ)

— Но сейчас гораздо важнее то, что ты находишься в плену у Первого Лорда, — сюрприз так сюрприз. Мне срочно захотелось остаться в теле Маклин подольше. — Наша Сеть с тобой гораздо прочнее, чем у тебя с Рейном. Вот только состояние твоего здоровья после ее разрушения никого особо не заботит. Ты нужна как ключ между нашими мирами, цена вопроса очень велика. Чтобы создать ловушку, в которую ты попалась, Лорду пришлось хорошенько попотеть. Но сейчас он уверен, что ты полностью в его власти, и помочь некому. План спасения, разработанный нами в течении трех дней, что тебя держат в изоляции, рассказать не могу. К твоему мозгу подключена последняя разработка бессмертных, и все поверхностные мысли и эмоции считываются напрямую машиной. Единственное, что они не предусмотрели, нашу связь. Всю информацию я передам непосредственно в твое подсознание, и оно будет подсказывать, что делать в той или иной ситуации. В данный момент, пока мы тут разговариваем, Маклин в твоем теле делает то единственное, ради чего когда-то была изначально создана. Она разрушает машину бессмертных. Сразу же после того, как ты вернешься и придешь в сознание, план активируется. Но это не подсказки, написанные мелом на доске. Следуй за своей интуицией. И самое главное запомни, девочка. Ты не одна…

Последнее, что я увидела, была невероятная горечь в глазах Маклея. Я не понимала ее причины, но все, что было между нами до этого, отступило назад.

Шум в ушах, звон в голове. Хм… И в туалет я больше не хотела…

Я стояла перед огромным зеркалом в дорого обставленной уборной. Даже унитазы, казалось, были золотыми.

Одежда моя, напоминавшая больничную пижаму, была забрызгана кровью. Костяшки болели изрядно, и существовала возможность, что алая жидкость все же не моя, так как физически ран я не чувствовала. Зрачки были расширены, губы ощерились в жестком оскале, на голове полный бедлам — волосы всклочены и стоят дыбом. В общем-то, выглядела я как классическая маньячка из фильма ужасов. Что ж, тем лучше для меня. Жаль, топора в руке нет. Ну, или чего-нибудь огнестрельного. Что ж, будем исходить из того, что есть. Маклин вырвала меня из рук моих мучителей, явно попутно набив пару симпатичных и не очень мордашек. Теперь меня должно озарить гениальной идеей, которая является частью Плана по спасению.

Я стояла и ждала. В воздухе разливался сигнал тревоги, который до сих пор мне счастливо удавалось игнорировать, уж больно резал он слух. Часики тикали. В голове была пустота.

Не спеша, вымыв руки и заплетя кое-как косу, завязав ее куском оторванной от рубашки полоской, я скептически разглядывала себя в зеркало. Как ни приводи одежду в порядок, менее больничной казаться она не будет. Внешность я изменять не умею, а выбираться как-то нужно.

Честно говоря, выходить из уборной мне было страшно до ужаса. Я ожидала толпы бессмертных с оружием наперевес, ждущих меня в предвкушении скорой расправы, чтобы скрутить и вернуть на стол пыток….

А там стоял Он. Высокий черноволосый, чертовски красивый, пахнувший свежестью первого чистого снега мужчина с печалью во взгляде…

Задыхаясь, я отступила назад, чтобы не упасть на ослабевших ногах, и уперлась спиною в стенку. Перед глазами стало стремительно темнеть, но огромным усилием воли мне удалось остаться в сознании.

— Десмонд… — губы отказывались шептать это имя. — Но как…

Почему я не бросилась к нему на шею, почему не заключила в объятия самое дорогое мне существо…

За спиной бессмертного стоял Первый Лорд с горсткой слегка потрепанных телохранителей. Его лицо выражало надменность и превосходство. И самую чуточку растерянность. Похоже, он не ожидал, что такая слабая девушка, как я, окажет какое-либо физическое сопротивление.

— Зачем ты позволила поймать себя, Маэль? — Этот родной голос я не могла перепутать ни с каким другим. В нем скользнул и угас отголосок той боли, что сейчас бушевала во мне, не находя выхода наружу. Я отказывалась верить своим глазам, ушам, всему тому, что разрушало мой только что обретенный внутренний мир до основания.

— За что? — все, что удалось выдавить мне, пересохшими губами.

— Ты сделал свою работу, Десмонд. Теперь отойди и предоставь нам разобраться с носительницей древа.

Вот, кто я для него, безымянный сосуд. Для этого положившего свою и чужие жизни на алтарь своим идеям бессмертного. И, выходит, для его сына, отводящего глаза и молча уходящего куда-то в сторону.

Как он мог?! Оставить меня одну, бросить, позволить думать, что он умер, а сейчас без объяснений вновь покинуть на тех, кто будет мучать и пытать. И за все это платила не только я… Сколько было боли, столько агонии, напрасные жертвы дорогих мне друзей…