Нина Романова - Янина

Дед плел корзинки из лозы на продажу. Благо дело туристов летом было много, и они охотно покупали их и не большие красивые сундучки. Но этим промыслом явно не прокормишься. Дед получал не большую пенсию. Янина в следующем году заканчивала школу, выпускной, а одеть ее прилично не во что.

Дед призадумался. Лицо его выглядело печальным.

–Деда, ну что ты? -уловила его настроение Янина.

–Да так.

–Знаю я твое так. Ты у меня самый лучший. И поверь, скоро ты будешь жить в царских хоромах, как этот наш Иванчук в двухэтажном доме с окнами на море. И лодка у тебя будет с мотором, как он там зовется? Ямаха кажется?

–Фантазерка! -дед смеялся над ней. Но настроение поднялось.

«Вот бы вечное лето!»-мечтала Янина с наслаждением погружаясь в теплую после жаркого дня воду. Она погладила рукой набегающую мелкую волну и нырнула под воду. Сумерки уже охватывали побережье как прозрачная черная вуаль.

Вдоволь наплававшись, девушка вышла из воды и чуть поежилась, прохладный вечерний ветерок обдувал мокрое тело.

Янина увидела костер. Около огня сидел мужчина на вид лет тридцати, обычный, как все туристы, шатающиеся по побережью с начала сезона.

Янина, ничуть не смущаясь своей наготы присела на бревно, вынесенное когда-то морем, рядом с костром:

–Можно я чуть обсохну у вашего огня?

Вместо ответа у нее спросили:

–А если я скажу нельзя? Ты уйдешь?

Такого приема она не ожидала и чуть разозлилась:

–Все равно останусь.

–А что спрашиваешь?

Странный диалог продолжался:

–Вас не смущает, что я голая?

–Нет, я импотент.

В воздухе повис немой вопрос. Но этот собеседник нравился Янине все больше и больше. Она протянула ему руку:

–Янина. -мужчина пожал ее очень аккуратно.

–Зинаид.

–Господи, какое имя дурацкое! -не сдержалась девчонка.

–Ну скажем, у тебя то не лучше.

Это не много разозлило:

–Много вы понимаете.

Зинаид невозмутимо продолжил, будто не слушая ее:

–Садись лучше к костру поближе. Волосы посуши. -Он кинул ей рубаху-Накинь, ветер прохладный.

Янина не стала спорить. Рубашка была уютной, чуть мягкой, но одновременно шелковистой, немного пахла костром и лавандой.

Говорить расхотелось, они долго молчали. Зинаид иногда подбрасывал дрова, шевеля кострище палкой, и тогда огонь разгорался с новой силой и треском.

Янина нехотя нарушила молчание:

–Что ты делаешь в наших краях?

–А тебе это правда важно знать? Ты ведь погреться присела? Вот и грейся.

Янина никогда скромностью не отличалась и всегда дерзкий ответ вертелся на языке, но вот этот субъект явно опережал ее. Захотелось встать и уйти, но любопытство было сильнее.

Зинаид вдруг спросил:

–Как дед Ваня?

Янина опешила. Он знает деда Ваню и ее выходит тоже. Он вообще здесь не случайно. Мурашки поползли по телу. Голос чуть задрожал от подступившего волнения:

–Ты знаешь дедушку? Почему здесь сидишь? Почему?

Мужчина жестом оборвал ее:

–Слишком много вопросов.

Янина уже вовсю разошлась:

–А ты думаешь, что я должна сказать: «Дед Ваня жив-здоров, ну ладно все пока?»

–Ладно, извини, ты права. -впервые согласился с ней не понятный Зинаид.-Тебе пора возвращаться домой.

–Не командуй. Накидал кучу загадок и гонит прочь. Пока не объяснишь свое появление-никуда не уйду.

–Упрямая.

–Как ты.-вылетело у Янины, и она одернулась. Все очень странно.

Зинаид пристально посмотрел ей в глаза. И девушка, не задавая никаких вопросов встала и ушла.

Только оглянулась у кромки пляжа, будто впервые видя огонь.

Уже не далеко от их с дедушкой дома ее встретил тот самый Иванчук, хозяин самого красивого дома на побережье.

–Привет, красавица.

Янина отвлечено, будто сквозь него посмотрела и последовала дальше.

Но Иванчук поймал ее за руку:

–Долго будешь ходить мимо меня?

Девушка очнулась, казалось, от своих мыслей.

–Кто это?

–Тимофей, скажи, что не узнала.

–А, это ты.-чуть разочарованно протянула Янина.

–Да, а кого бы ты хотела здесь встретить?

–Если честно-никого. Тебя уж точно.

–Злая ты.

–Что тогда за мной ходишь? Взрослый мужик, баб тебе вокруг мало? Какую хочешь выбирай, хоть местную, хоть курортницу.

–Не нужно мне хоть какую. Тебя хочу.

–За совращение малолетних срок дают.

–Ничего, я терпеливый, подожду твоего восемнадцатилетия.

–И что поменяется то?

–Повзрослеешь. Поймешь, что к чему. Не надоело еще в нищете жить?