Нина Дианина - Возвращение в неизвестное

Она созвонилась с Павлом, который уверил, что в машину всё поместится, так что пусть берёт всё, что находит нужным. Выезжать наметили утром.

Когда Эля вышла из подъезда со своими сумками и коробками, одетая в белую футболку, простые джинсы и неяркую практичную тёмную куртку, машина уже стояла. Паша стоял рядом со своей старенькой Тойотой, копаясь в багажнике. Он поднял голову на звук открывающейся двери подъезда.

– Привет, – сказал он, подошёл и забрал коробки с рассадой. – Коробки в багажник, не упадут, не бойся. Сядешь спереди или сзади?

Садиться на место хозяйки Эле не хотелось. Она чувствовала, что несмотря на внешнее безразличие, для Паши это до сих пор было «Наташино место».

– Сзади.

– Тогда устраивайся.

Женщина открыла заднюю дверь и увидела, что в машине сзади уже есть один пассажир. Там сидит и улыбается ей тот самый Глеб Петрович, с которым она познакомилась тогда в парке при таких необычных обстоятельствах.

– О, Элеонора Сергеевна, как я рад вас видеть! Добрый день!

– Добрый день, – кивнула в ответ Эля и забралась в машину.

Подозрительность подняла голову, хотя в чём-то плохом подозревать Пашу было совершенно невозможно.

Мужчина покосился на неё и, будто почувствовав её подозрительность, сказал:

– Я живу на одной площадке с Павлом, его сосед. Был еще с Наташей знаком до её кончины. Мы уже давно собирались вместе с ним провести пару вечеров на природе. Сами понимаете, дача, баня, шашлык, все прочие дачные прелести. Вот, решили, наконец, поехать. Когда Паша упомянул, что прихватит до садоводства и некую Элю, я сразу подумал, что это вы. У вас редкое имя. Ну и понадеялся, что эта женщина с редким именем будет не против разделить поездку со мной.

Его искренняя улыбка обезоруживала. Женщина успокоилась.

–Это просто стечение обстоятельств, – подумала она. – Да и мне самой тогда было интересно побольше побеседовать с Глебом Петровичем. Почему-то кажется, что он очень интересный человек, многое повидал, много знает. Хорошо было бы порасспросить его поподробнее, а тем более вечером на природе у огня. Посмотрим, пригласят ли они меня вечером на шашлычок.

Она усмехнулась своим мыслям.

Павел грузно уселся на водительское место, оглядел в зеркало заднего вида своих молчавших пассажиров и улыбнулся.

– Ну что, поехали? Вы вроде уже знакомы, – и без лишних слов завёл мотор.

* * *

Они сидели на низких лавках у костра, который развел на своём дачном участке Павел. С шашлыками было покончено. Сидеть было очень комфортно, погода радовала, тело удовлетворённо впитывало съеденный шашлык и наслаждалось чувством сытости и покоя.

Один бокал красного вина, который прилагался к еде, был всего лишь приятным расслабляющим бонусом. Мужчины к приятному удивлению Эли тоже ограничились одним бокалом. Сама она обычно пила мало, а с пьяными было скучновато, да и опасно. Из многих на вид спокойных людей в пьяном виде начинала вылезать укрощенные в трезвом состоянии неудовлетворённость жизнью, злоба, и даже агрессия.

Конечно, даже уже во время приготовления шашлыка не замедлила завязаться очень оживлённая беседа на отвлечённые темы. Ну не о рассаде же разговаривать, право слово. Глеб рассказывал, где он был, свои впечатления, любопытные случаи своих недавних путешествий, смеялся и провоцировал, втягивая собеседников в шутливые перепалки.

Постепенно разговор скользнул к теме возраста.

– Ну и что бы вы делали, если бы стали моложе? – спросил Глеб, глядя на друга, причудливо оттеняемого пламенем костра. Было темно, освещение во дворе они намеренно не стали включать. – Вот ты, Павел, тебе сейчас около семидесяти. И вдруг молодеешь, скажем, для начала, до пятидесяти, например.

– А в трудовой книжке мне до сих пор семьдесят? Пенсия остаётся? – практичный Павел первым делом подумал о формальной стороне дела.

– Да, внешние условия те же. Формально ничего не изменится, мы говорим о внутреннем ощущении молодости, о функционировании тела.

– Наверное, стал бы путешествовать. С рюкзаком, с палаткой, пешком по диким местам. Или на машине. Хотя да, она-то как раз денег требует. Может, даже и дачу для этого продал бы.

–А что бы делала ты, Эля? – они уже договорились обращаться на ты и сейчас женщина постепенно привыкала к такому обращению.

– Моложе на двадцать лет? Значит, мне около сорока? Дайте подумать.

Она помолчала.

– Если сорок, то значит, я уже не просто человек женского пола, а полноценная женщина, могу рожать детей. Хм… могу создавать новую жизнь, давно забытые ощущения, признаюсь. Но, это вряд ли было бы моей целью. Наверное, стала бы учиться чему-нибудь интересному, чтобы быть полезной. Сейчас-то моя учёба не имеет смысла. Память работает не как у молодых, всё, что я сейчас выучу, очень быстро забудется без практики, да и работать вряд ли меня возьмут по возрасту. Ну, если только уборщицей, и то по блату. А на неё учиться не нужно.