Ирина Овсянникова - Ведьмино проклятье

— Давно ее не стало?

— Уже год…

— Прости, что напомнил, Стэфани, мне очень жаль.

Я промолчала. Мне отчего-то хотелось сделать вид, что я по-прежнему на него дуюсь, хотя это было не так. Взглянув на мужчину, отметила, что сегодня он выглядит гораздо лучше.

— Стэфани, давай пообедаем вместе, — предложил он. — Предлагаю заключить перемирие, и начать уже нормально общаться. И ты перестанешь уже обвинять меня во всех грехах.

Я отложила шитье, и мы отправились в столовую, где уже во всю суетилась мисс Куинн. Надо признать, что готовила она просто чудесно. Некоторое время мы молча наслаждались изысканными блюдами, но вскоре тишина мне надоела. Я вообще привыкла за столом вести неспешную беседу, как бывало в то время, когда бабуля была жива. Я первой нарушила молчание и спросила Трэвора о его работе. Мужчина был не против поговорить, и с видимым удовольствием рассказал мне о своих виноградниках, и о вине, которым снабжал самые крупные города Империи. На этом его семья и сколотила состояние. Теперь же, когда он остался совсем один, то чувствовал большую ответственность за семейное дело и во что бы то ни стало стремился поддерживать его и развивать. А еще мне хотелось спросить его о личном.

— Трэвор, а ты был женат?

Мужчина как-то странно посмотрел на меня и ответил после некоторой паузы:

— Нет, не был.

— А что так?

— Все сбегали, — ответил Трэвор и усмехнулся.

Видимо, это их общая с экономкой присказка.

— Трэвор, зачем ты живешь в этой глуши? — вкрадчиво спросила я, откладывая столовые приборы. — У тебя ведь прекрасный дом в городе. Там и балы, и приемы, и полно красивых незамужних девушек.

— Похоже, мне суждено скончаться в этих стенах, — тихо произнес Трэвор, вздохнув.

В его голосе было столько горечи, что у меня сердце сжалось. Если отбросить все обстоятельства, Трэвор ведь неплохой, я точно знаю. Уж наверняка знаю лучше, чем все те, кто сбежал.

— Вилли, раньше ты был более жизнерадостным, — произнесла я, чтобы хоть как-то разрядить обстановку.

Услышав свое детское прозвище, которое я сама и придумала, Трэвор улыбнулся. А я вдруг невольно залюбовалась им.

Вечером Трэвор уехал в город навестить приятеля, у которого недавно родился сын, и обещал вернуться утром. Перед сном я отправилась в купальню. Закончив все свои дела, подошла к зеркалу, чтобы причесаться, и вдруг опять увидела ту самую девушку с белоснежными волосами.

От неожиданности отпрянула, сдавленно вскрикнув, но видение и не думало исчезать на этот раз. Я, словно завороженная, смотрела в ее огромные черные глаза, которые не выражали эмоций. Кожа у нее была неестественно бледная, сероватая. А тело укрыто легкой полупрозрачной тканью. Призрак? Девушка вдруг широко раскрыла рот, и я услышала сдавленный хрип. Наваждение будто растворилось, и меня затопил ужас. А из зеркала ко мне уже тянулись бледные руки. Я отскочила, поскользнулась и упала, больно приложившись.

А призрачная фигура медленно выбиралась из зеркала, вставая на четвереньки. Она медленно подползла ко мне. Ужас просто сковал меня. Хотела закричать, но голос пропал начисто. Я чувствовала, что задыхаюсь, и судорожно ловила ртом воздух, не отводя глаз от ужасного призрака. Его черные глаза будто прожигали меня насквозь, а из черного провала, в который превратился рот, доносились противные хрипы и бульканье.

Очнулась я, когда ощутила ледяное прикосновение к коже. Истошно закричав, вскочила и кинулась в коридор, кутаясь в полотенце. Я бежала по лестнице босиком, боясь снова упасть, и слышала за спиной хрипы, и представляла, как ужасный призрак преследует меня, быстро-быстро передвигаясь на четвереньках, стремясь добраться до меня, дотянуться ледяными руками…

У кухни я наткнулась на мисс Куинн и вцепилась в нее, как в единственное спасение.

— Милая, что с вами? — удивилась она. — Почему вы в таком виде?

— Она… преследует меня, — хрипло прошептала я, чувствуя, будто ком в горле встал.

— Да кто же?

Я с трудом заставила себя обернуться, все еще видя перед глазами призрачную фигуру, но моя преследовательница растворилась без следа.

— Мисс Куинн, я видела нечто ужасное! — зашептала я, все еще не отпуская руку женщины. — Фигуру с белыми волосами и страшными черными глазами…

Мой рассказ ничуть не впечатлил пожилую экономку. Она пожала плечами и равнодушно ответила:

— Ничего страшного, это Мадлен расшалилась.

— Кто? — потрясенно переспросила я.