Налини Сингх: Поцелуй архангела

— Ты не позвала меня, когда Анушка напала.

Елена запустила пальцы в его волосы, и когда Рафаэль поднял голову, укусила за нижнюю губу.

— Я позвала, когда нуждалась в тебе.

Они оба застыли, уставившись в глаза друг другу. Казалось, будто он пытается заглянуть в её сердце, разгадать её сущность, понять, какая она на самом деле. Но она тоже видела его истинное лицо. Величественное создание, обладающее огромной силой, и хранящее тайны столь глубокие и древние, что Елена сомневалась, сможет ли когда-либо узнать их все.

От его поцелуя перехватило дыхание, унесло прочь мысли и все заботы. Застонав, она провела руками по изгибам его крыльев и почувствовала, как он становится ещё тверже внутри неё. Ощущение оказались для неё почти слишком сильными. Она поднялась, мучительно медленно освобождая его плоть из своего плена. Он завладел её губами и не отрывался от неё, пока желание не затуманило разум, а удовольствие не захлестнуло все чувства. Сжав её талию, Рафаэль потянул Елену вниз. Она покорилась, нуждаясь в ласках самых сокровенных мест, в простом, земном удовольствие.

— Рафаэль. — Она разорвал поцелуй, обхватил рукой её грудь и стал поглаживать пальцем часть соска, выглядывающую над водой.

Было что-то невероятно эротическое в наблюдении за тем, как он прикасался к ней уверенными движениями длинных пальцев, и смотрел так, словно клеймил глазами. Схватившись за покатую часть его крыла, она начала нетерпеливо об него тереться. Рафаэль резко вздернул голову, его глаза сияли, будто драгоценные камни. Рука, которой он поглаживал спину Елены, плавно переместилась, и пальцы начали поглаживать невероятно чувствительную внутреннюю часть крыльев.

— Прекрати, — пробормотала она у его губ, не имея возможности замедлить неспешное жаркое соприкосновение их плоти, остановить мощную кульминацию и единение тел, от которого сердце билось, как сумасшедшее.

— Такая чувствительная, хабибти.

Елена не знала этих слов, но поняла смысл. Он произнёс что-то прекрасное на языке, который она теперь слышала только в расплывчатых снах, и не важно, с какими воспоминаниями о боли и потере он был связан, всегда означал любовь. Елена взяла его ладонь и поднесла к губам. Мягкий поцелуй заставил глаза Рафаэля загореться кобальтовым пламенем. И не было больше слов.

А только удовольствие. Жгучее, пробирающее до костей наслаждение, вознесшее Елену на вершину. И пока она возвращалась с небес на землю, её держал в своих объятиях мужчина, который никогда не позволит ей упасть.

— Мама?　

Почему на полу фойе валялась мамина туфля на высокой шпильке? И где вторая? Мама не носила обуви на высоком каблуке… уже очень долгое время. Наверное, они ей надоели, и она их сняла. Да, скорее всего, так и есть. Но если мама снова начала их одевать… может всё теперь будет хорошо, и она даже улыбнётся настоящей улыбкой.

В груди закололо от мучительной надежды. Елена вошла в прохладный коридор роскошного Большого дома, дома, который превратил её отца в незнакомца, и потянулась за одиноко валяющейся туфлей. И тогда она заметила тень. Такую деликатную, так мягко покачивающуюся.

Она знала. Знала. Но не хотела принимать. Её сердце превратилось в тугой узел колючей проволоки. Она посмотрела наверх.

— Мама.　

Она не кричала. Потому что уже знала.

Гравий захрустел под колесами машины. Это привезли Бэт с начальной школы. Елена бросила портфель и побежала. Она знала, но Бэт никогда не должна узнать. Не должна увидеть. Схватив свою маленькую сестренку на руки, она промчалась мимо мужчины, который когда-то был её отцом, и выбежала на яркое солнце безоблачного летнего дня.

Она желала никогда этого не знать.

В ночь бала Елена одевалась со спокойствием и решимостью. Но прошлое душило её, словно толстое чёрное одеяло. Ей хотелось расцарапать шею, отчаянно вдохнуть воздуха, но так она проявит слабость. А здесь любой промах — свежая кровь для акул, кружащих внизу под музыку, которая звучала по всему городу.

Она развернулась и заметила мелькнувшую голубую ткань — творение дизайнера для сегодняшнего вечера. Это было платье воительницы. Одетая в трусики, чёрные ботфорты на шпильке, доходящие до бедер, и с прикреплённым по всему телу оружием, Елена взяла в руки ткань. Она струилась между пальцами, словно вода.

— Ты способна склонить мужчину к смертному греху.

Она резко втянула воздух, когда увидела своего архангела в чёрных классических брюках с обнаженным торсом.