Татьяна Адмиралова: Операция "Мстя" (СИ)

Во время моей речи на лице Алекса не дрогнул ни один мускул. Эта скотина с наглой улыбочкой приобнял меня за плечи и запечатлел поцелуй на лбу, брр, прям как покойника поцеловал. Ах так! Я не унималась, и полезла обниматься к родителям.

— Мама, папа, дайте же я вас обниму! — заголосила я, раскрывая объятия.

На Сабрине Кросс не было лица. Она отскочила от меня как от чумной. А вот Эдвард Кросс поступил неожиданно. Он прижал меня к себе и по отечески похлопал по спине. Я заглянула в его глаза и увидела столько тепла, заботы и непонимания, что почти растеряла свой боевой дух. Нет, одернула я себя, у меня есть план, и я буду его придерживаться. И только Кейн с Анной угорали от этой ситуации, усердно подмигивая мне.

Тут пришла в себя моя мама.

— Прошу всех к столу, обед подан, — сказала она, и направилась в столовую.

Все со спринтерской скоростью рванули вслед за ней. «Ну что, спектакль продолжается, акт второй», подумала я и поплелась вслед за всеми.

Как назло усадили меня напротив женишка, но я и из этого извлекла свою выгоду. Первым делом я демонстративно достала изо рта жвачку и со словами — Потом дожую, прилепила ее к своему бокалу. Отчима и Сабрину передернуло.

После того, как был разлит суп, и все принялись за еду, я пнула под столом ногой Алекса. Не ожидавший такой подлянки, он расплескал суп и со злостью уставился на меня. А что я? Я невинно на него взглянула и произнесла:

— Ну у тя и манеры дорогой, даже хавать нормально не умеешь.

На что он только сжал зубы и заиграл желваками, но ничего мне не ответил.

И тут за суп принялась я. О, как самозабвенно я его уплетала, не забывая при этом чавкать и комментировать.

— Не, ну я не понимаю, собрались по такому поводу и даже рюмашки не хряпнем. Мам, можно мне грамм двести коньячка? — глянула я в растерянные глаза матери и продолжила: — Ой, да успокойся ты, я обещаю, что не буду набираться, как в прошлый раз.

— А как было в прошлый раз? — невинно спросил меня Алекс, при этом, чуть не согнув ложку.

— Как, как, — начала сочинять я. — все тоже началось с нескольких рюмашек, а проснулась с бодуна в кровати с незнакомым мужиком, непонятно где. — и такие глаза невинные.

Мать Алекса подавилась супом и вопросительно посмотрела на своего мужа. Тот, со злостью отбросил салфетку и, глядя на моего отчима, заявил: — Думаю нам нужно серьезно поговорить.

— Да, конечно, — промямлил он, — прошу в мой кабинет.

И пока все изваяниями сидели за столом, я тихонько шмыгнула в двери и прокралась к кабинету отчима. А там, о, какой ор там стоял! Эдвард Кросс орал так, будто ему на одно место соли насыпали. Из всей какофонии звуков я уловила для себя самое главное. Договор разрывается, и брак заключен не будет. Семья Кросс отказывается от клятвы, к счастью, без последствий для нас.

— Йесс! — осчастливленная такой новостью я радостно подпрыгнула.

Я все-таки добилась этого и теперь могу быть свободна. Окрыленная таким поворотом дела, рванула к себе в комнату переодеться и смыть косметику. Думаю, мама меня поймет и простит, а отчим — ну, побесится и успокоится, ему не впервой. Но я не успела смыться, и этот гад, все же, вызвал меня на разборки.

— Как ты могла?! — орал отчим на весь кабинет. — Как ты могла нас так опозорить перед этими людьми? Ты хоть понимаешь, что они о нас подумали? Ты даже не представляешь, как меня отчитывал этот Кросс, как какого-то нашкодившего мальчишку. Меня… — не унимался отчим.

А я стояла, смотрела на маму, которая улыбалась мне, и была счастлива. Я была рада, что она все поняла и не отчитывает меня как отчим. А он распалялся все больше и больше, краснея как перезревший помидор, казалось, того и гляди — лопнет.

— Вон! Вон из этого дома, и чтобы не смела появляться тут до тех пор, пока я не разрешу! — закончил он свою отповедь и указал мне на дверь. — И денег я тебя тоже лишаю! — решил добить меня он.

Ха, не на ту напал. Я уже давно насобирала приличную сумму, так что меня этим не запугать. Сделав испуганное лицо и смиренный вид, я вышла из кабинета, и, попрощавшись с Анной, отправилась назад в академию. Там меня еще ждали выпускные экзамены, вручение диплома, выпускной бал, и распределение.

Я был зол, не просто зол — а в бешенстве. И это состояние даже близко не сравнить с тем, когда отец вызвал меня домой и огорошил сообщением о предстоящей женитьбе. Сообщение отца ввело сначала в ступор, сменившийся тихим бешенством. В свои тридцать лет я уже был капитаном звездного крейсера и впереди у меня ответственная миссия, от которой многое зависит. Поэтому я и не привык, чтобы мне указывали.