Максим Хирный - Власть предназначений

–А ты знаешь, у этой горы есть ещё одно название! – кинул мне вызов толстый Сашка.

–Нет, нету! – ответил я и приготовился к потехе.

Он подбоченился, подобрался, выставил правую ногу вперед, уперся руками в боки, приподнял голову, громко и гордо пальнул:

–А вот и есть! Эльбрус!

Я смеялся, смеялся так, что мог конкурировать с его заливистым неподражаемым звонким смехом. Сквозь слезы, я поправил:

–Эверест! Гусь лапчатый!

–А, да, да! Точно. Эверест. Блин, перепутал!

Полной грудью дышит Земля лесами Амазонки и Конго. Арктика и Антарктика наращивают свои ледяные мускулы в преддверии борьбы с глобальным потеплением и озоновыми дырами; счастливые от того, что дети перестали их путать. Желтая река несет свои воды сквозь большую многомиллиардную страну, и каждый четвертый житель планеты улыбается добродушным желтым лицом китайца. Кейптаун приглашает на обед на вершину Столовой горы, покрытой скатертью плоского облака. Трепещет сердце в страхе и хочется прыгнуть вниз, спасаясь от головокружения при виде дивной красоты и с высоты каньона реки Колорадо. И вдруг, каким то образом оказавшись живым, Большой Барьерный риф бесплатно приютил миллионы бездомных рыбок.

Мы строили электростанции на реке Волге, уничтожая ее экосистемы и тут же их разрушали, спасая осетровых. Борясь с загадками расстояний крупно и мелкомасштабных карт, мы высчитывали километраж от Кисловодска до побережья Черного моря, всего шестьдесят километров туннелей и горных дорог, соединили бы два крупных курортных региона в единое целое. А наши путешествия по Африке, почти настоящие, живые, со слайдами в темноте и сувенирами. Тяжелый брусок черного дерева оттягивал руку, обманывая физику, тонул в воде. Таинственные маски папуасов холодили душу устрашающим видом. Мы перешагивали Нил у самого устья, стояли ногами одновременно на разных полушариях планеты. Мерзли ночью и изнывали от жажды в загадочной пустыне Калахари. Озеро Чад становилось маршем и опять наполнялось, пряча поглубже своих любимых бегемотов. Древний Нил, прорезая пески голодной гигантской жаркой Сахары, кормил своими водами родные берега. Река текла, проводником провожая нас за руку на уроки истории, в древние времена рождения человеческой цивилизации. Гора наших знаний росла, и нарисованный горизонт в тетрадях расширялся с каждым днем. И даже сны помогали. Во сне у доски я отвечал на вопрос билета. Нижнее Поволжье: от Волгоградской области, минуя Калмыкию и вниз к дорогой теперь сердцу Астрахани – дельте Волги. Проснувшись, ясность была такая, что не хотелось учить другие билеты. Я и не учил, и интуиция не подвела. Тот самый билет. Сны не обманывают любовь. И она перетекала от Юлечки к Географии и обратно, сердце разрывалось, и уже невозможно было понять, кого из них я люблю больше.

В это же время, на другом конце Европы, так же как и я, за партой на уроке влюблялся в свою учительницу, мой сверстник, юный Фредерик. Ему повезло гораздо больше, чем мне. Его первая любовь осталась и единственной. Их сердца соединились, и судьба провела юношу на вершину политического олимпа. Фредерик Макрон стал президентом. И рядом, за его спиной, всегда стоит мудрая учительница. Настоящая счастливая сказка. А у меня случилась трагедия – детская, юная, тайная. Урок математики и новый учитель. Тучи заполняли небо, росли, сгущались, чернели. Хороший учитель, спокойный и грамотный, вел урок, не подозревая, какая буря начнётся в скором времени. Прямо сейчас. Фамилия учителя сверкнула молнией, прогремел гром и за окном хлынул дождь, смывая надежды. Карьера рухнула – президентом мне не стать. Их фамилии оказались одинаковыми. Учитель математики и учительница географии – семья. Я грустил, рассказывая о своем горе Альфреду Нобелю, он хлопал меня по плечу, успокаивал, разделял мои чувства и рассказывал свою историю. Вместе мы вычеркнули математиков из списка претендентов, лишая их денежной премии. География победила в любовном треугольнике. Моё сердце освободилось, приготовилось в ожидании новых чувств. Но познание географии невозможно без путешествий. И тут мой толстый друг Сашка, таинственным шепотом, сыграл со мной очередную злую штуку. Приняв авантюрное предложение, я стал в третий раз заложником. Теперь уже Юлии Сергеевны.

Сосновые шишки летели в Сашку. Я старался, целился, набирал силу броска. Но мазал, опять мазал. Он ловко уворачивался, подзуживал и смеялся. Мы дышали чистым весенним воздухом ореховой рощи. За эти пять дней опасных путешествий сорванцы окрепли, похудели, подросли. Целых пять счастливых дней, по пять часов странствий. Все рощи, обрывы, подземные речные тоннели, дамбы Старого озера, и само озеро, долина горной реки с балками, скалами, поваленными деревьями, родники, лужи и болота, запруды, валуны и крапива были досконально обследованы! Всё радовало пытливый интерес следопытов. Опасность быть обнаруженными придавала какого-то разбойничьего азарта. И сегодня Сашка давал мне уроки меткости, демонстрируя невероятную ловкость. На тот момент он был самым сильным мальчишкой в классе. А наши портфели, брошенные и одинокие, вот уже пятый день валялись в траве, скучая по партам. Мы прогуливали уроки. Для меня это был предельный срок, больше я уже боялся. Опасно попасться. Тем более моя дружба с Сашкой после недавнего происшествия была на карантине. А происшествие из рук вон. Настоящий детектив. И вот следователь, раскрутивший очередной клубок преступлений сидел у нас дома. Прикрыв рукой изъятые улики, Юлия Сергеевна рассказывала о пагубном влиянии преступного мира на неокрепшую детскую душу. Не смея поднять голову, соучастник сверлил дырки в полу, а мама печально кивала головой, слушая рассказ детектива.