Ирина Ангара - Мертвые тоже хотят жить (СИ)

Вздохнув, прислонилась лбом к холодной поверхности стекла, устало вглядываясь в проносящиеся за мутным окном огни. Мимо. Все мимо и мимо, за пределами моего жизненного круга. Как странно все же судьба умеет поворачивать страницы жизни. Вот ты любима и с удовольствием носишь розовые очки, не замечая на них маленьких черных пятнышек, а вот с тебя их сорвали, и ткнули носом в грязь, доказывая твою ничтожность и ненужность. Больно. Даже предвкушение мести, представление муженька на дыбе, в огне, в пыточной, не отдается теплом в груди. Все равно больно, как бы я ни старалась отвлечься, сыпля миллионами кар небесных на совсем не благоверного.

Где-то рядом зашуршали страницы.

— Бедная девочка… Изверг какой, это же надо же, а? — недалеко сидящая старушка в черном берете тыкала узловатым пальцем в статью и приглашала соседа к разговору. Тот недовольно буркнул и отвернулся. Бабка не отставала:

— Что делается, а? При свете дня!

— Откуда вы знаете, что при свете? Может при темноте? — все же соизволил ответить мужик, прикрывая широкий зевок ладонью.

— Да как это при темноте? Вот тут пишут: «Эксперты установили, что преступление было совершено во второй половине дня…» Вот оно как!

Бабулька удовлетворенно вздохнула, глянула на соседа и вновь запричитала:

— Маньяки! Кругом маньяки… Куда муж еёный смотрел? А? Куда? Да и она, цаца какая, в «салон красоты» намылилась. Зачем ей туды ходить надо было? Незачем. Говорю я своей Светке, все эти салоны от лукавого. Дома сделала масочку из сметанки и огурчиков, вот и посвежела.

Недалеко сидящий парень ухмыльнулся и зашептал на ухо своей спутнице — девчонке:

— Слышишь, что говорят? Сметанку и огурчики.

Девушка в ответ зашипела и сильно пихнула парня в бок:

— Сам сметаной пользуйся, ты мне салон обещал!

— Городская поликлиника, — металлический голос заглушил перебранку, оповестив о долгожданной остановке.

Не став вслушиваться в перешептывания молодой пары и разглагольствования бабульки о неизвестной Светке с ее отношением к сметанке, выскользнула из транспорта и огляделась. Городская больница представляла собой не одно здание, а целый комплекс из трех-пяти этажных домов сталинской постройки — массивных, веселенькой желтой расцветки с высокими потолками, украшенными лепниной, покатыми крышами, укрытыми обычным серым шифером. Весь комплекс опоясывался ажурным чугунным забором, кое-где переходящим в высокую ограду из бетона и кирпича, и имел несколько входов. И где то там, на территории, среди красных и оранжевых деревьев, пряталось здание морга. Теоретически я представляла куда идти, а вот как туда попасть практически? Наверняка ведь ворота закрыты, да и дверь не на одном замке.

Раздумывая над дилеммой, подошла к центральным воротам. Закрытым. Можно зайти, конечно, через основное здание, но плутать по больничным лабиринтам совсем не хочется. Проведя пальцами по ажурной, покрытой позолотой розе, выкованной на воротах, ощутила легкое сопротивление. Миг. Рука провалилась внутрь, а следом, не удержавшись, и тело. Мгновение, и я стою на четвереньках, в задумчивости поглядывая на вторую половину тела, застывшую на той стороне ворот.

Мда, Мариночка. Кажется, со смертью ты растеряла и остатки мозгов. Поздравляю, родная! А теперь, не забывая, что ты мертва, поднимайся и пойдем, пообщаемся с телом!

Серое двухэтажное здание. Без вывески, без обозначений, только затертый номер, прячущийся под крышей — 10. Массивная железная дверь без ручки, утопленные в железе пара глазков и камер, а так же решетки, решетки и решетки, Интересно для чего? Неужели найдутся желающие в здравом уме посетить столь интересное место? Даже я, уже несколько дней как переступившая порог жизни стою и с нерешительностью рассматриваю гладкую металлическую поверхность, собираясь с духом, судорожно вспоминая аргументы, зачем все же мне туда надо? А действительно, зачем? Мысль о том, что все вернется на круги своя, сейчас кажется глупой и детской. Не вернется. Тело, умершее как минимум три дня назад не оживет, ибо с такими ранами, как показали по ТВ, да и по моим до сих пор болезненным ощущениям, с такими ранами не живут. Тем более не оживают. Так зачем? Поплакать над собой и пострадать? Уже… Сколько можно реветь? Зачем?

Прикусив губу, посмотрела по сторонам. Темно и пусто, только одинокий фонарь над дверью скупо освещает маленькую поверхность подъездной дороги.

Неожиданный порыв ветра сильно наклонил ближайшие деревья, принуждая их ветви с противным скрипом царапать стены дома. От скрежещущего звука табун мурашек бодро пробежал по спине, заставив поежиться и обхватить себя руками. Тени кругом показались больше, темнее и, как ни странно, живее. Детские страхи о живой тьме и мертвецах ожили, и я непроизвольно сделала шаг ближе к двери, почти касаясь ее холодной поверхности, и тут же отпрянула назад. Там точно мертвые, возможно много мертвых. Холодных и противных. Да еще и… Боже… Сглотнув неприятный тошнотворный комок, вздохнула.