Ольга Макарова - Мартовские истории

«Ничего себе, – подумала Мила, – Помогла она мне, «спасительница»! Без меня меня женила. И сына своего готова на заклание отдать, лишь бы злому Гению помочь. Сумасшедшая… Да, тут самой умом тронуться недолго».

– Чего пишет-то? – Даниэль зашел в комнату – любопытство оказалось сильнее гордого презрения умершей мамочки.

– На почитай! – Мила бросила ему исписанный листок. – В двух словах не расскажешь.

Даник потянулся за письмом, взял его в руки, но успел прочитать лишь несколько строчек. В комнату ввалился темный эльф Дементей, который после вчерашнего великого празднества был больше похож на лешего.

– Там это, Ирке плохо совсем, – хрипло промямлил он. – Может, ей чего надо дать, а я не разбираюсь.

Вид у светлой эльфийки Лориэль был совсем не эльфийский, даже и не человеческий. Лежала она бледная с закатившимися глазами на полу, в собственных естественных отправлениях, возила головой по ковру и бессвязно мычала, извергая при этом изо рта обильную белую пену.

– Чего же Вы стоите и смотрите, идиоты!? Вызывайте скорую! – Мила очень испугалась, ей еще не доводилось наблюдать своими глазами, как человек превращается в ничто.

– Нельзя скорую, – сказал Данила, – Я такое уже видел, это наркотики. Нас всех заберут, и пришьют дело. Я и так уже у них на учете стою, после мамочкиной смерти, они думали, я ее отравил ради наследства, хорошо, что не я наследником оказался. Странно, что тебя еще не вызывали. Мил, у тебя как с деньгами?

– Немного есть.

– Давай все что есть, – он повернулся к Дементею, – Заводи мотор, повезем в частную больничку.

Вдвоем они вынесли девушку и уехали, Мила осталась в «нехорошей квартире» одна. «Теперь у меня даже нет денег, чтобы вернуться домой, – подумала она, – Придется звонить Главному, унижаться». Но это потом, первым делом она открыла настежь окна, вымыла ковер и отправилась в душ, чтобы по возможности смыть с себя все: зловоние и тяжелые впечатления прошедших суток. Ей действительно стало легче, но лишь после того как она, стоя под струями теплой воды, разрыдалась в голос от накопившейся из-за недосыпа и всех свалившихся на нее событий, усталости. После она вернулась в отведенную ей комнату и упала на кровать, успев заметить, что письмо панночки, валявшееся тут прежде, исчезло. «Наверное, Даниэль забрал»: подумала она и уснула.

Сквозь сон она услышала, как кто-то тихо зашел в комнату. Она приоткрыла скованные дремой глаза: «Это ты. Уже вернулись, как она?» Движения его были мягкими и бесшумными. Он опустился на кровать рядом с ней. Мила хотела отодвинуться, но не смогла пошевелиться. «Не бойся, мой Ангел»:– он поцеловал ее. Нет, это не Даник. Губы были ледяными, глаза залиты чернотой, прикосновения оставляли на коже следы влажного тумана. Мила хотела бежать, но с ужасом увидела, как ее руки вместо того чтобы оттолкнуть, притягивают его к себе. Нет, это не ее руки: смуглая кожа, маленькие ладони, тонкие пальцы унизаны золотыми кольцами. Ее длинные черные волосы сплетаются с его длинными светлыми волосами. Его руки касаются ее шеи, и медленно-медленно сжимаются в тугое кольцо.

– Мила, Мила! – Данила тряс ее за плечи. – Мила, просыпайся! Надо уезжать отсюда!

– Что случилось? – она открыла глаза, очень сильно болела шея, из сдавленного горла вместо голоса вырывалось хриплое сипение.

– Мы попали в аварию! Мотоциклиста сбили. У Демы рука и нога сломаны, с Иркой совсем беда, мотоциклист без сознания. Я тоже прикинулся пострадавшим, чтобы показания не давать. Нас всех на скорой увезли, Демке тест на алкоголь сделали, результат положительный, наверное, со вчера еще осталось. Я прямо из травмпункта сбежал. Короче, собирайся, сейчас сюда полиция приедет, надо сматываться.

– Боже, а как это случилось? Виноват-то кто?

– Ты не поверишь, черная кошка появилась прямо из воздуха и прыгнула на лобовое стекло.

– Я верю. Сейчас, – через пять минут она была готова. – Куда поедем?

– К тебе, в Москву.

– А нотариус?

– Успеется.

Старый вагон поезда трясся и наполнял купе встречным ветром из всех своих щелей. Мила пила горячий чай и пыталась рассмотреть в окне за светом ночных фонарей, убегающий от нее город. «Гораздо лучше было на самолете, за счет фирмы»: – поеживаясь от холода думала она. Данила считал деньги, оставшиеся от покупки билетов.

– Мил, есть хочется. Пойдем в вагон ресторан.

– Докатилась, на мои же деньги меня в ресторан приглашают.

– Не на твои, – огрызнулся Даник. – Это в долг. Я все верну, когда получу наследство.