Татьяна Форш - Обряд на падающую звезду

Голос менялся, становился грубее и в то же время мягче. Менялось лицо. Черты делались более резкими. Иссиня-черные цыганские кудри превратились в короткий ежик.

– Пожалуйста! – Катя ладошками вытерла дорожки слез, до боли, до рези в глазах вглядываясь в лицо, которое она пыталась забыть десять долгих лет. – Ты мне так и не сказал, как на самом деле тебя зовут!

Мужчина подошел ближе, взял стоявший у стены стул, поставил его рядом с кроватью. Сел и, не отводя взгляда, взял ее руки в свои.

Улыбнулся. Светло и нежно. И произнес:

– Ярослав. Ярослав Ветров.

Яр смотрел на спасенную им девушку. Просто сидел рядом и смотрел. Такая беззащитная, такая доверчивая. Ее ладошка оказалась холодной как лед.

Что с ней не так? Когда он тихонько приоткрыл дверь и вошел в палату отделения интенсивной терапии, то увидел, как она смотрит на него и не видит. А еще говорит. Говорит так, как будто ей кто-то отвечает. Но в определенный момент он понял, что она обращается к нему. Именно к нему. И он ответил. Пусть односложно, чтобы не испугать, не оттолкнуть. Но когда она спросила у него, как на самом деле его зовут, что-то кольнуло в сердце. И что-то шевельнулось на задворках памяти…

Он помедлил. Взял стул, поставил рядом с кроватью и сел.

Нет, не то чтобы он не хотел ей говорить свое имя. Но вот его ли имя она хотела узнать? Хотя…

Он взял ее руку в свои. Улыбнулся и произнес:

– Ярослав. Ярослав Ветров.

– А почему ты мне его не говорил?

Нет, девица его явно с кем-то путает. Впрочем, разочаровывать не хотелось. Что-то было в ее глазах, в ее лице… Знакомое, что ли? Так бывает, когда встречаешь ту единственную, для которой на все готов. В случае с Катей, как объяснил сам себе Яр, было другое. Ответственность? Желание опекать того, кому спас жизнь?

Решив не заморачиваться, Ярослав не ответил на ее вопрос, а попросту сменил тему:

– Как ты себя чувствуешь?

– Болит… – Она отвела взгляд и уставилась в потолок. Словно ожидала услышать одно, а услышала совсем другое.

– Может, врача?

Она упрямо мотнула головой.

– Нет. Не надо.

– Катюш. – Он чуть стиснул ее пальчики, привлекая внимание. – А кто на тебя напал? Не знаешь? Как это произошло?

Она чуть покривила губы, точно хотела заплакать, но передумала.

– Не знаю. Не помню.

– А ты можешь предположить, из-за чего на тебя напали? Ну там, враги, соседи-маньяки?

Катя снова качнула головой.

– Нет. Я живу с подругой. Точнее, знакомой, квартиру снимаем. Уже полгода. Я с работы шла. Зарплата! – Девушка стиснула его руку. – Они украли зарплату!

– Вряд ли. Когда тебя привезли в «Скорую», я краем уха слышал, что кошелек и паспорт были с тобой.

– А деньги?

– Вот на этот счет не знаю, – виновато улыбнулся Яр. – Спроси у медперсонала.

И словно кто-то на небесах только и ждал этого кодового слова. Дверь распахнулась, и в палату вошли двое. Усталый мужчина лет сорока, скорее всего врач, и девушка в голубом халате.

– Катерина? Как у нас дела? – Врач подошел и покосился на Ярослава. – А вы кто такой будете, молодой человек?

– Посетитель, – буркнул тот.

– В палаты к тяжелобольным можно только при наличии халата и бахил! – начал придираться он.

– А это что? Не бахилы? – Яр покрутил остроносым сапогом с железными клепами, на котором нелепо сидел синий целлофановый пакетик.

– А где халат? – поддержала врача молоденькая медсестричка.

– Хорошо. Сдаюсь! В следующий раз приду в униформе! – рявкнул Ярослав и, прежде чем уйти, наклонился к Катерине, которая не отводила от него глаз. – Я уйду. Но завтра вернусь. Обещаю. Что тебе принести?

– Ничего не надо, – прошептала та.

– Нет, так не пойдет! – осадил ее Яр. – Что ты любишь? Апельсины, йогурты, соки, бананы?

– Груши. – Катя вдруг улыбнулась. Светло, радостно. – Мне, когда я болела, мама всегда груши покупала.

И снова что-то кольнуло в сердце. Да что с ним сегодня такое?

– Куплю! – Ярослав поднялся, понимая, что если он сейчас не уйдет, то доктор вызовет охрану и его уже вряд ли пустят сюда во второй раз. – И вернусь. Обязательно. А ты выздоравливай!

Она только кивнула.

2006 год

Деревня Матвеевка

– Чуть не попались! – восторженно выдохнула Настя, когда за ними закрылась дверь, и упала на кровать. – Кать, хорошо, что твоя бабушка не поняла, что это мы чердак открыли!

– Угу! – Катерина подошла и села рядом.

Бабушка не стала бы ругать ее в любом случае. Но тут такая откровенная ложь! Кате показалось, что та все знает, только не говорит. Ждет, когда внучка сама признается. Ладно. Потом. Может, в день отъезда?