Елена Цыганова - Обрести крылья

Глубоко вздохнув, Милика посмотрела на отца. Его лицо посерело, глаза смотрели в одну точку, зубы стиснуты так сильно, что, кажется, сейчас сотрутся в крошево.

– Папа, – окликнула его Милика. Феодул посмотрел на нее невидящим взглядом. Девушка сглотнула и продолжила, – Я должна тебе сказать…

Но продолжить она не успела, дверь в избу открылась. Все дружно повернули головы. На пороге стояла женщина, скорее девочка, завернутая в темный платок так, что видны были только глаза. Она замерла у входа и только смотрела на людей за столом. Первая отмерла Вереника.

– Аги, детям пора спать.

– Да, да, конечно, – пробормотала хозяйка.

Схватила за руки сыновей, крикнула сестрам и пошла в комнату. Девочки нахмурились. Недовольно посмотрели на мать (тут сейчас начнется что-то интересное, а их отправляют спать, как малышей), но спорить не стали. Нехотя сползли с лавки и, оглядываясь на незнакомку, отправились за матерью. Едва дети скрылись за дверью, Вереника встала со своего места, подошла к неожиданной гостье, обняла ее за плечи и повела к столу. Феодул посмотрел на них и опять уткнулся взглядом в тарелку. Милика внимательно рассматривала незнакомку, ее фигуру, одежду, взглянула ее в глаза. Замерла, смотря на закутанную фигуру, губы беззвучно шевелились. Если прислушаться, можно различить, как Лика шепчет имя своей сестры. Кузьма недоуменно посмотрел на жену и перевел взгляд на гостью, присмотрелся, охнул и побледнел. Крепко обнял супругу и посмотрел на Веренику. Травница улыбалась. В горницу вернулась Агнесса и села рядом с незнакомкой. Ее лицо осветила счастливая улыбка, и Аги крепко обняла худенькое тело. Незнакомка всхлипнула и стала разматывать платок. Милика вскрикнула, бросилась к сидящей напротив девушке с криком:

– СЕЛЯ!

Прижалась к груди сестры и зарыдала. На ее крик распахнулась дверь в комнату, и оттуда вылетели Майка с Гелей, они не пошли спать, подслушивали под дверью. Обе с радостными криками бросили к сестре и повисли на ней, чуть не уронив. Феодул словно в забытьи смотрел на женщин, потом моргнул, потряс головой, отгоняя видение. Зарычал, вскочил, чуть не уронив стол, и сжал дочь в медвежьих объятьях. Приговаривая:

– Селя, доченька моя. Как же так. Селечка.

Посмотрел ей в глаза, и снова обнял так, что ребра затрещали. Селена сдавленно пискнула и тот же час была отнята у отца матерью и наставницей, чтобы оказаться в объятьях у братьев и сестер, которые не спали и осторожно подглядывали из-за двери.

Феодул все никак не мог поверить, что это его дочь, его Селечка. Он рвался обнять ее, дотронуться, но жена не давала подойти близко, а, то раздавит. Он был мужчина сильный, крепкого телосложения с широкими плечами, как говорится косая сажень в плечах, тем необычно было смотреть, как по его щекам текут слезы радости. Он их и не стеснялся, смотря на свою воскресшую дочь.

Прошло какое-то время, сопровождавшееся плачем, объятиями, причитаниями пока все не успокоились. Дети отправились в кровать только тогда, как Селена пообещала, что никуда не денется и утром будет дома. Взрослые сели за стол, его пришлось накрывать заново. Агнесса достала смородиновую наливку и разлила всем в чарки. Выпили за счастливое спасение и Феодул потребовал объяснений, строго глядя на жену и дочь.

Селена глубоко вздохнув начала рассказывать. Все. Как прыгнула в воду, как дошла до травницы, как прибежала взволнованная мать и как они придумали этот план с похоронами. Тогда он ей казался идеальным. А сейчас, смотря на бледного отца, полным бредом.

– Значит «кровавый» закат, – задумчиво произнес отец, потер небритую щеку и, хлопнув ладонью по столу, скомандовал. – Всем спать! Завтра, на свежую голову, будем думать, что делать.

Первым поднялся и вышел из дома, летом предпочитал спать на сеновале, следом вышел Кузичка. Женщины стали убирать со стола, негромко переговариваясь между собой, и разошлись спать по комнатам. Веренику отправили спать с Агнессой, несмотря на ее отговорки, а Милику с Селеной. Лежа в кровати девушки слышали, как тихо плачет их мать и шепот травницы, успокаивающий, вселяющий надежду. Вскоре все заснули.

Утром было принято решение, что делать.

Деревню Затон ждали очень большие перемены. Еще б о льшие, ждали только молодую травницу Селену.

Глава 5

Дорога убегала вдаль, делая резкие повороты. Казалось, что лес, через который она проходит, сторожит покой едущих по ней, такие могучие деревья стояли по краям. Колеса телеги, поскрипывая, привычно катились по колее, накатанной годами. Возница, широкоплечий мужик, изредка поглядывал через плечо на единственного пассажира и невесело ухмылялся, снова впадая в мрачную задумчивость. Слишком беззаботный вид был у его попутчицы, мечтательный взгляд устремлен в небо, легкая улыбка на губах и выражение счастья на лице. Он никак не мог понять, какое это наслаждение, лежа на сене, вдыхать пьянящий запах скошенной травы, смотреть на плывущие по небу облака и придаваться самым радужным мечтам. У нее начиналась новая жизнь, полная неожиданностей, новых знакомств и знаний. Селена, а это была она, тихо засмеялась и повернулась на живот. Приподняла свою хорошенькую головку и посмотрела на отца.