Ксенольетта Мечтательная - Одаренные искрой (СИ)

Ослепительный блеск теплого, яркого солнца, весело разбивающиеся волны о борт корабля и брызгающая в лицо пыль освежающей влаги. Ветер приятно студил разогревшуюся кожу и в особенности мою темную, неприкрытую от солнца шевелюру. И все бы очень здорово, если бы не прекращающаяся, изнуряющая качка. Только пол недели назад, я узнала, что пусть сильной морской болезни у меня нет, но переношу корабельные приключения нелегко.

Сначала я мирилась с неописуемо наглыми, ни на секунду не смолкающими, противными птицами, которые норовили нагадить на все и стащить все, что плохо и даже хорошо лежало. Чайки ¬¬— мелкий вредитель — бесстрашный враг — ненавидеть и уничтожить. С такой параллелью в мыслях, я мечтала о расправе и пыталась успокоиться. С одной из таких птиц мне даже пришлось подраться. Я яростно махала руками, отвоевывая свою булку на завтрак, а птица в отместку и на память, расцарапала мне руку и с визгливым, обиженным и, казалось, даже осуждающим мою жадность, криком улетела. Но нет. Не потому что признала меня победителем.

Высокий, светловолосый мужчина с дружелюбной улыбкой кивнул мне в знак приветствия издалека. Он не прятал руку после магических пассов, как бы давая знать, что птицы больше не побеспокоят меня. Я почти сразу узнала королевского посла Давора Бриджа, с которым пока еще не желала вступать в контакт, но в ответ все же благодарно улыбнулась. Он, не уделив мне больше внимания, поднялся вслед за своими коллегами на борт большого красивого судна, украшенного белыми пока еще свернутыми полотнами парусов.

Недолгое облегчение наступило, когда судно покинуло порт, и мы отошли далеко от берега, прощаясь с пернатыми наглецами. Увидев бы я эту птицу сейчас, не стесняясь, со злорадством съела бы еще булку, не забыв по-детски предварительно показать ей язык.

Но от подобных мыслей меня увела пусть легкая, но постоянная тошнота, вынуждая мечтать только о твердой, ровной земле под ногами. До сегодняшнего дня я предпочитала отлеживать бок в темной маленькой каюте, чтобы привлекать меньше внимания. Но духота уже тесно сдавила легкие, вынуждая выбраться наружу и проветрить крохотное помещение, которое к тому же все больше нагревалось. Сказывался более теплый климат, в который стремился торговый корабль, разрезая гладь воды, словно нож масло, своим форштевнем.

И вот сейчас я стояла на палубе и наслаждалась обстановкой, стараясь игнорировать тошноту. Вновь и вновь прокручивала в голове прошлую жизнь, которую в скором времени планировала навсегда похоронить беспробудным крепким сном.

До этого я редко бывала даже просто на побережье, все как-то задания, учеба, развитие индивидуальных навыков. Я из дома то выходила, только по необходимости. Не было нужды. Все что было нужно для тренировок и обучения, мы с Лирой и Кастом имели под боком.

Графиня Висана Дезант, моя мама-опекун, числилась «заводилой», а ее муж граф Дасконт являлся «наладчиком». Они буквально созданы друг для друга. Поэтому и схема в нашей семье работала лучше, чем у других предателей, что давало нам некое превосходство. Висана всегда была окружена уважением и любовью, у нее водилось множество легкомысленных подруг и такое же множество полезных знакомых. Она часто устраивала вечера в нашем богатом и радушном к гостям доме. На этих вечерах неизменно обсуждались все самые щепетильные слухи, истории и события, а при необходимости, их посещали новые потенциальные связи.

Второй опекун Дасконт Дезант, в свою очередь, полностью оправдывал наименование своей деятельности — «наладчик». В такие вечера граф околдовывал своим умом, прозорливостью и, не редко, очарованием полезных для дела людей. Чуть позже, он находил путь к их тайным желаниям, слабостям и незаметно вынуждал людей сотрудничать с ним в каком-либо деле, окончательно утягивая за собой очередную душу. При этом новые союзники не сомневались, что это только их выбор, что все предложения они принимали только по своей инициативе и на добровольной основе.

Дасконт, в отличие от Висаны, никогда не пытался наладить отношения, с приемными дочерями, предпочитая проявлять отцовскую заботу, лишь подарками по праздникам. В остальное время, разговоры с ним были скупы и ограничены обсуждением наших успехов или, если присутствовали посторонние, мы говорили на отстраненные темы — погода, мода, балы, общие знакомые.