Донна Грант - Полночное обещание

Он призвал своего бога. И, со следующим ударом сердца, клыки наполнили его рот. Длинные темно-бордовые когти удлинились из его пальцев. Молния прошлась по его пальцам, когда он приветствовал Даала. Его обостренный слух уловил звук приближающегося автомобиля. И обрывок магии, которую он надеялся не узнать.

Уши оленя дернулись в направлении транспортного средства. Малкольм сдвинулся, чтобы видеть приближающийся свет фар сквозь дождь и деревья.

Он взглянул на оленей и увидел, что они спешат пересечь дорогу. Малкольм вызвал свою силу, создавая вспышку молнии от неба до земли позади последнего оленя. Это напугало их достаточно, чтобы заставить бежать.

Это могло бы сработать, если бы автомобиль не прибавил скорость. На лице Малкольма появилась гримаса, когда автомобиль свернул и направился прямо к трем оленям, все еще пересекающим дорогу.

Он стоял, ощущая ту же потрясающую магию, что и ранее, поразившую оленей и заставившую их трусить через лес. Малкольм послал еще одну молнию вслед за оленями, но их взгляды были пойманы в ловушку фарами машины.

Выругавшись, он бросился на дорогу, но женщина, заметив оленей с опозданием, дернула руль.

Шины визжали на мокром асфальте и скользили по воде. Малкольм мог только смотреть, как машина накренилась и полетела с дороги, перевернувшись несколько раз, громкий скрежет металла и зловещий звук дождя сопровождали ее, пока та катилась по склону.

Какое-то время он просто глядел на машину, которая приземлилась вверх тормашками. Он колебался от чувства необходимости, бившегося в нем — проверить Друида. Это не ее красота взывала к нему, хотя она была самой красивой женщиной, что он когда-либо видел.

Это так же не была ее магия. Это было что-то совершенно другое, и он не был уверен, что ему это нравится. Именно по этой причине он и колебался, решая, стоит ли приближаться к ней.

Боль девушки прорвалась сквозь ее магию, обнажившись едва ли на мгновение, прежде чем исчезнуть. Если Друид умрет, это будет его вина. На его совести было итак достаточно смертей. Он не хотел добавлять смерть еще одного невинного на свой счет.

Он использовал свою сверхскорость, чтобы добраться до машины. Малкольм, не останавливаясь, бросился к водительской стороне и уставился сквозь разбитое окно внутрь салона.

По разбитому лобовому стеклу во все стороны разбегались паутинки трещин. Осколки стекла от боковых окон были повсюду.

Девушка не шевелилась, повиснув на ремне безопасности. Малкольм отодвинул в сторону ее длинные кудри, чтобы рассмотреть лицо. Кровь капала из разбитой губы, и она была без сознания, но все остальное, казалось, в порядке.

Он отстегнул ремень безопасности и поймал ее в свои объятья прежде, чем она упала. Он задержался в таком положении всего лишь на мгновение и был захвачен ощущением Друида рядом с ним, ее мягкое тело лежало в его руках, как в колыбели.

Мужчина отнес ее в небольшую рощицу и аккуратно опустил на землю. Затем он обследовал ее конечности на наличие переломов и ничего не нашел.

— Счастливица, — произнес он, качая головой.

К своему ужасу, он пробежал подушечками пальцев по ее щеке. Ее кожа была теплой и мягкой, как шелк. Хотя этого легкого прикосновения было не достаточно. Он хотел повторить движение, когда она застонала и пошевелила головой.

Малкольм провел рукой по своей густой бороде, вставая и изучая ее. Он хотел уйти, не оглядываясь, но не мог отвести от девушки взгляд. Оставшаяся в нем капля человечности говорила ему убедиться, что она в порядке.

Воитель взглянул на пальцы, которыми прикасался к ней и почувствовал покалывание магии. Как могло единственное прикосновение к ней так повлиять на него? Его взгляд скользнул обратно к Друиду и к тому, как беспомощно лежала она на земле.

Ее губы были слегка приоткрыты, будто во сне, но кровь, струящаяся из уголка рта, напомнила ему о произошедшем. Несколько секунд он не делал ничего, кроме как смотрел на девушку в надежде, что та очнется, и, молясь, чтобы не очнулась.

Он отступил в тень, чтобы наблюдать и ждать. Ее запах жасмина преследовал его. Возможно, ему нравилось чувствовать магию Друида, но это не значило, что ему нужна была какая-то ее часть.

Или он лгал себе? Его руки все еще чувствовали ее вес, его пальцы все еще чувствовали гладкость ее кожи.

Что? Он не хотел ее, он жаждал ее, испытывал потребность в ней. Испытывал боль от желания.

Он впечатал руку в дерево, пытаясь быстро совладать с эмоциями, кружащимися в нем вихрем. Он был в огне. И все из-за потрясающей соблазнительницы, которая не умела водить.