Ольга Грибова - Охотник на вампиров. Пустота

Времени у меня не было, и я решил действовать по старинке, то есть силой, и просто вырвал у водителя ключи от машины, которые тот сжимал в руке, словно какой-нибудь ценный талисман. Самого мужика отшвырнул в сторону, рассчитав так, чтобы он упал точно на кучу мусора в углу стоянки. Не хватало только убить человека! Потом быстро нырнул в салон машины и, лихо вырулив за пределы стоянки, понесся прочь из города.

Несколько последующих часов стали одними из самых счастливых в жизни. Раньше мне не доверяли машину, а сейчас я летел по трассе со скоростью 140 километров в час. И с удовольствием поехал бы быстрее, но девятка и так выдала максимум того, на что была способна. В салоне оглушительно ревел любимый рок, а за окнами мелькала ночная автострада. Страха попасть в аварию совершенно не было: моя реакция намного превышала человеческую.

Но спустя часа три, находясь уже за сотни километров от города, в котором остался брат и его девушка, впервые почувствовал беспокойство. Это произошло, когда я лишь чудом не вылетев на встречную полосу во время обгона. Происшествие несколько остудило мой пыл, и я сбавил скорость до сотни. Скорость реакции заметно понизилась.

Следующим симптомом стал легкий зуд. Он порядком нервировал меня, вынуждая постоянно крутиться на водительском сиденье, и едва не стал причиной аварии. Решив, что сегодня не самый подходящий для смерти день, я съехал с трассы и припарковал машину на обочине. Увы, я уже не мог контролировать свои действия. Сомневаться не приходилось: это преддверие ломки. В любой момент она может полностью овладеть мной, и тогда я непременно попаду в неприятную историю, если останусь за рулем.

Музыка начала раздражать, и я выключил радио, но сидеть в полной тишине оказалось еще невыносимей. Рассчитывая на чудодейственное влияние свежего воздуха, выбрался из автомобиля. Трава доставала до колен, и ослабевшие ноги постоянно путались в осоке. На одном только упорстве добрел до тянувшегося вдоль трассы леса. Казалось, я преодолел пешком несколько километров, хотя на самом деле сделал всего пару-тройку шагов. Обняв шершавый ствол березы, прижался к нему вспотевшим от неимоверных усилий лбом и практически повис на дереве. Никогда еще земное притяжение не действовало на меня с такой силой. И чего мне не сиделось в машине? Но минут через десять этот вопрос перестал меня волновать, впрочем, как и все остальное в этом мире. Желудок болезненно сжался, и меня скрутил неудержимый приступ рвоты. Счастье, что я вовремя догадался выйти из машины.

Рвало меня безмерно долго. Иногда тошнота отступала, давая мне шанс немного отдышаться, а потом все начиналось по-новой. Дошло до того, что во мне уже не осталось ни капли еды или желудочного сока, но спазмы еще какое-то время продолжались.

Когда этот кошмар наконец закончился, я обессилено растянулся на траве, глядя в звездное небо. Но полежать и отдохнуть не удалось. Появилась новая напасть – озноб. Обхватив себя руками, понял: если останусь здесь еще хотя бы на пару минут, то превращусь в льдинку. Кое-как дополз до машины и забрался на водительское сиденье. Хорошо, что в девятке есть печка. Включив её на полную мощность, я рассчитывал хоть немного согреться, но это слабо помогло.

Трясясь от холода, я прижался к вентиляционному отверстию и, кажется, задремал. Очнулся от совершенно противоположного ощущения. Было жарко. Все тело пылало, будто меня медленно поджаривали на раскаленной сковороде. Я выключил печку, опустил со своей стороны стекло и даже умудрился стянуть через голову рубашку. Но и от прохладного воздуха было мало толку, жар точно шел откуда-то изнутри, и погасить его не было ни малейшей возможности.

Корчась от боли, я то проваливался в спасительное забытье, то снова возвращался в ужасную реальность. Не исключено, что я бредил. Пару раз померещилось, будто рядом кто-то есть. На соседнем кресле вроде бы сидела знакомая девушка. Казалось, чтобы коснуться ее, достаточно протянуть руку. Но я не стал рисковать, помня, что она уже несколько месяцев, как погибла. К тому же при жизни её можно было назвать как угодно, но только не доброжелательной. Едва ли смерть изменила Патрисию в лучшую сторону.

Ближе к рассвету забылся тревожным сном. И хотя снились в основном одним кошмары, я не торопился возвращаться в реальность.

Разбудил меня какой-то едва различимый, но вместе с тем неприятный звук. Его источник вился вокруг, постоянно меняя местоположение. Сквозь сон я попытался отмахнуться рукой, но звук оказался назойливым и не спешил исчезать.