Анна Водолей - Продаться демону (СИ)

Молоденькая девушка в длинном белом халате и красном фартучке гордо сидела за столом и заполняла карточки. Новенькая, может быть, практикантка.

— Извините, мне бы к целителю, — неуверенно промямлила я.

— Какое направление? — не отвлекаясь от дел, спросила девушка.

— Порча, наверное.

— Второй этаж, кабинет двадцать.

Госпиталь я знала наизусть, мама меня сюда водила с самого детства. Поднялась по боковой лестнице, отстояла небольшую очередь и попала в белый кабинет с выцветшим зеленым полом.

— Так-так, садитесь. На что жалуемся? — целитель поднял на меня глаза поверх очков-половинок. — О, Лика, добрый-добрый. Что случилось?

— Здравствуйте, — я присела на жесткий стул перед целителем. Сколько лет сюда хожу, а имя его запомнить не могу. — Не пойму, что на меня повесили. Порчу? Посмотрите, пожалуйста.

— Так-так, — задумчиво проговорил старый целитель, вставая напротив. — Так-так, — повторил траурно. — Где тебя так угораздило?

Мне ничего не оставалось, кроме как пожать плечами. Я пока не понимала, стоил ли сдавать Зарина с потрохами или все не так страшно.

— А мама знает?

— При чем здесь мама? — растерялась я. — Как лечить будем?

— Никак, — он сел на свой стул и снял очки. — Не лечится. Не мной, по крайней мере. Нет никакой порчи, исключительно влияние черной магии на генетическом материале, похоже. Привязка глубокая. Ее надо извлечь, но это может сделать только мастер высокого уровня.

Но как? Как Зарин мог сотворить такое?

— Если ты знаешь, кто это сделал — убеди снять. Не знаешь — не теряй времени, садись в поезд и езжай скорее в Университет. Беги к ректору, к декану. Они поднимут связи, и, может быть, успеют вытащить.

— В смысле «успеют»? — уцепилась за страшное слово. Я пока слабо понимала, что за диагноз мне поставили. Чувство жалости к себе несчастной просыпалось постепенно.

— Эта привязка сжирает твою энергию. Скоро от ауры ничего не останется. Лика, да не сиди же ты. Не смогу помочь. Иди быстрее! Беги!

Я, как ошпаренная подскочила и понеслась на выход, по пути соображая. До дома добежала, не помня себя. Быстро покидала малочисленные вещи в сумку, взяла денег из маминой заначки и побежала на станцию.

Страшно? Мне было ужасно страшно. Хотелось поплакать, лечь спать, проснуться и обнаружить, что происходящее — дурной сон. И лучше не со мной в главной роли.

— Через пять минут отправка, — гнусаво сообщила билетерша и оторвала билетик. Я пыталась отдышаться от быстрого бега. В голове шумело и кололо бок.

Я вошла в поезд и прислонилась к стенке тамбура, приходя в себя.

— Лика, — кричал Зарин. — Я еле тебя догнал.

Дядя от бега стал багровым, ему пришлось расстегнуть мокрую рубашку.

— У меня ничего не вышло. Они оказались аннулировать сделку.

— Кто «они»?! — взмолилась я. — Что ты натворил? Ты понимаешь, что я могу умереть?

— Я не знаю, это вышло внезапно. Они обставили как шутку.

— Подробнее, — чуть не плакала я. От истерики удерживал только шок. — С деталями. Кто? Когда? Где?

— В игорном доме, — с ужимками, достойными скромной девицы, уличенной в разврате, сдался он. — Хозяева пошутили, что готовы все простить в обмен на душу красавицы. Мы все посмеялись, что это было бы здорово и легко. А они говорят, племянница-то у тебя, красивая, наверное. Конечно, говорю, красивая, — захныкал дядя. — И кулон им, значит, показываю, — он пощупал шею, где раньше висела цепочка с моим портретом, — а там еще твой локон детский, который Мирка срезала при первой стрижке, — хныканье перешло в слезы.

— Это невозможно, — прошептала я, ситуация, наконец, доходила до мозга. — А дальше?

— А дальше они взяли кулон, а из-за шиворота хозяина возьми да появись облако с глазами хищника. Оно-то и заглотило кулон. Все очень быстро произошло. И хозяин довольный говорит, что сделка состоялась.

— Мамочки, — я почувствовала, как щеки обдало огнем. Слезы были слишком горячими по заледеневшей коже. Поезд тронулся.

— Лика, прости меня, — Зарин шел за поездом, заглядывая в мои глаза, пока скорость состава еще была маленькой. — Я не знаю, как так вышло. Прости меня, пожалуйста.

— Простить? — всхлипнула я. — Да я умру завтра. И чтоб ты знал — из-за тебя!

Я не смотрела, как Зарин опустился на перрон, роняя лицо в руки. Мы отъехали, служащий в поезде закрыл дверь, печально оглядев меня. Жалеет. Прошла в вагон и села у окна, упершись лбом в толстое подрагивающее стекло. Только бы успеть.