Диана Соул: Публичный дом тетушки Марджери. Часть I

Так же, как и я сегодня, бабуля видела глубинную суть и самые потаенные страсти клиентов. Ткала в их сознании полотно иллюзии, где исполнялись самые извращенные фантазии, снимала все границы и запреты, которые накладывали общество и личные страхи. За одну ночь человек мог испытать те чувственные удовольствия, о которых боялся даже подумать или признаться себе.

На утро магия рассеивалась, оставляя после себя облако эйфории и удовлетворенности. Фантазии многих оказывались столь ужасны, что воспоминания о ночи бабушка стирала, подменяя более мирными образами. Некоторые, например, как мои лорды шалящие сейчас в гостинной, наверняка будут удивлены исполнения своих фантазий. Я даже задумалась стоит ли им чистить с утра память, подменяя “голубой огонек” более приемлемым для мужского сознания “тройником”.

Я вступила под горячие струи душа и прикрыла глаза. Сладкая истома расползлась по телу, унося мысли вдаль.

И все же мне необходимо быть более осторожной, если охота окончилась официально, это не значит, что в обществе не найдется сумасшедшего фанатика, который заподозрит в слухах о талантах молодой куртизанки нечто большее.

И тогда даже думать не хочется. Смерть ведь не самое жуткое, что может мне угрожать.Ведь истребляли суккубов не всегда через костер или повешение. Гораздо эффективнее и надежнее было нас насиловать.

Вступать в настоящую связь с мужчинами суккубам чревато. От первой ночи любви в жизни таких как я всегда рождались дети, но если ночь была без чувств, мы теряли дар и способность иметь детей навсегда. Именно поэтому никому не пришло в голову искать в домах похоти.

Хотя моей бабушке и матери повезло, если можно так сказать. Даже в столь ужасном месте, как бардель, они смогли найти тех, кто разглядел в них не просто развлечение. Так мой дед, оказался местным дворником, а отец посыльным, который ежедневно приносил свежие газеты. Невинный юноша даже не знал, что дом в котором жила мать, отнюдь не школа для юных девиц, а увеселительная для богатых мужчин.

Мое же время встретить отца будущих детей пока не пришло.

Струи воды скользили по моему телу, смывая чувства сегодняшнего дня. Во всем произошедшем был только один плюс, те два мешочка с камнями. Плата, которую я внесу за свою свободу.

Я прикрыла глаза и вспомнила тот день, когда десять лет назад, тетушка Марджери явилась в дом, где жила моя мать.

Мне тогда было тринадцать. И таких же, как я детей, выросших в обществе куртизанок, в доме было много. Но тетушка пришла к нам не просто так, а выбирать будущих работниц.

Старуха Марджери уже тогда была старухой и казалось занималась своим бизнесом уже целую вечность. Она содержала десятки подобных домов радости по всему Прайму, для бедняков с девушками пострашнее, для среднего класса – именно в таком работала моя мать. И для элиты. Сюда повезло попасть мне.

Марджери приметила меня сразу, потрепала по щеке, придирчиво осмотрела со всех сторон. Потом приходил доктор, который подтвердил мое здоровье, и в тот же день меня забрали от матери.

Кроме публичных домов старуха содержала еще и школу, именно там меня обучали наукам и манерам до двадцати лет. А три года назад учеба окончались и Марджери пригласила меня, юную и дрожащую как лань, на беседу с чаем. Конечно же мне сказали, что годы счастливого детства теперь надо отработать, и оправдать вложенные средства. А еще-то, что мою девственность продали с молотка за огромные деньги и теперь моя судьба зависит от того, как хорошо я обслужу первого клиента.

Сразу после разговора, уже находясь в одиночестве, я перестала изображать невинность и взяла себя в руки. В конце-то концов, я всегда знала, кто я такая и чем мне грозит потеря “девичьей чести”, а уходя от меня на следующее утро, довольный клиент вовсю нахваливал тетушке Марджери ее воспитанницу.

Тем же вечером, меня поселили в самое элитное публичное заведение Прайма.

Здесь не было душных комнат с грязными диванами, вонючих сигарет и дешевого алкоголя. Тут у каждой девочки был свой дом, где она была хозяйкой. Лучшие куртизанки страны жили здесь, по соседству друг с другом.

Самый высокооплачиваемый дом радости занимал целый квартал столицы, который в простонародии назвали – Кварталом Продажных Дев.

Я же называла его городом в городе. Со своими правилами и законами.

Днем Марджери разрешала нам выходить гулять по столице, ночью же мы были обязаны работать.

Но меня воротило от этой жизнь. От лживого лоска, богатства и похоти в глазах бесконечных клиентов. Я мечтала о своей жизни вдали от всего этого, и помнила свою мать, которую так и не видела с того дня. О которой знала лишь то, что она умерла через несколько лет после нашей разлуки. Причин я не знала, мне обо всем рассказали уже как о свершившимся факте.