Влада Крапицкая: Видеть, не глядя (СИ)

Мы редко задерживались где-то дольше, чем на полгода, потому что мама злилась, считая, что раз здесь мне не помогли, необходимо искать другого врача, в другом городе. Приезжая в очередной город, мама сначала вела меня устраивать в школу, а потом мы посещали и больницу. Поэтому я перевидала разных врачей за свою недолгую жизнь. Но к двенадцати годам стало очевидно, что физически я полностью здорова, и дело лишь в моей психике. Вот тут и начался ужас.

Глотая жменями не помогающие мне таблетки, я осознавала, что вижу то, чего нет, и это может означать только одно — что я психически нездоровая, поэтому окончательно замкнулась в себе. У меня и раньше из-за переездов было не много друзей, но я хотя бы пыталась подружиться с теми, кто рядом и наладить хоть какой-нибудь контакт. Однако после этого я перестала заводить друзей.

Приезжая в очередную школу, в новый класс, я всегда старалась держаться особняком, и даже если кто-то пытался со мной подружиться, моментально пресекала всё общение. Но при этом изо всех сил старалась казаться нормальной. Не реагировала на движение, на уроках смотрела только перед собой, а сразу после этого бежала домой. Распустив волосы, чтобы ничего не видеть боковым зрением, и глядя себе только под ноги, я желала только одного — оказаться в тиши своей комнаты, где могла часами сидеть, закрыв глаза.

Тем не менее, и это не помогло. В четырнадцать лет я начала слышать голоса. Сначала они звучали как неясное эхо, отдающееся в ушах, и я даже не понимала, что они говорят. Затем я начала улавливать некоторые слова, а затем шёпот перерос в постоянный гул, и я уже не могла сосредоточиться.

Школу я закончила с горем пополам. А в ночь выпускного поняв, что жизнь с каждом годом будет всё хуже и институт я уже не закончу, потому что всё больше проваливаюсь в своё сумасшествие, я попыталась покончить жизнь самоубийством.

И это почти получилось. Я умерла, а потом снова воскресла, благодаря врачам. Когда я пришла в себя, в первые минуты я проклинала их, что они вернули меня с того света, и успокоилась лишь тогда, когда осознала — голосов нет, и движения боковым зрением я тоже больше не вижу.

«Тогда я думала, что вот она нормальная жизнь, что я могу быть, как все» — я горько усмехнулась, вспоминая последующие десять лет жизни.

Тени и голоса исчезли, и я снова могла нормально смотреть на окружающий мир. Я видела и слышала только то, что видели и слышали люди, окружающие меня, и даже не знаю, кто этому больше радовался — я или мама.

Жизнь начала налаживаться. Меня даже не огорчило, что я не смогла поступить в институт. Из-за плохого аттестата надеяться на это и не следовало. Поэтому я радовалась и учёбе в колледже, теша себя надеждами, что после него будет и высшее учебное заведение. Тем более что тогда жизнь казалась как никогда прекрасной из-за того, что я встретила свою любовь и своего будущего мужа Сергея.

Хотя не сказала бы, что он понравился мне с первого взгляда. Долгие годы затворничества и не общительной жизни наложили своё отпечаток, и я сторонилась его продолжительное время. Он был старше меня на семь лет и эта разница в возрасте несколько пугала сначала. Мне казалось, что он стар для меня, и я даже попыталась встречаться с парнями моего возраста, но быстро поняла, что мне не интересно с ними. Они являлись детьми, тем, кем я была до шести лет, но мне пришлось быстро повзрослеть, и внутренне я чувствовала себя если не старухой, то уже умудрённой жизнью женщиной.

Это и свело меня с Сергеем. Он понимал меня, всячески проявлял свою любовь, окружал заботой, и мне было с ним интересно, а потом пришла и любовь.

За полгода до моего двадцатилетия я стала его женой и ощущала себя счастливым человеком. Жизнь превратилась в сказку, где я была королевой и любую мою прихоть исполняли.

Сергей имел свою фирму, в которой дела шли хорошо, и я купалась в его любви и деньгах. Муж даже не желал, чтобы я занималась домашним хозяйством, и постоянно повторял, что только моё счастье является его долгом, поэтому всё, что я делала, это бегала по салонам красоты, магазинам и продолжала учиться в техникуме, уже наперёд зная, что с деньгами мужа точно поступлю в институт.

Но такая жизнь продолжалась недолго. Почти сразу после своего двадцатилетия я начала ощущать недомогание, а потом здоровье начало ухудшаться всё быстрее и с каждым годом я всё больше проводила времени лёжа в больницах, чем дома. Причём врачи не могли понять, что конкретно у меня болит. Вернее, как сказал один врач, они всего лишь лечили последствия, а настоящую причину моей болезненности не удавалось выяснить.