Key4Sally - Никто

Я поднялась и прошлепала на кухню. Щелкнула чайник и уставилась в стену над ним, думая, чем занять себя этим вечером. Сашке я бессовестно соврала – нет у меня никаких прорех в оформлении практических. Я вообще сдала их еще на прошлой неделе и получила зачет. Но сказать что-то надо было, а иначе Александра, в своем рвении возродить во мне любовь к жизни, замучила бы меня до смерти. А потом потащила бы остывающий труп на очередной бестолковый фильм в ближайший кинотеатр в надежде, что трупную синюшность кто-нибудь из парней по неопытности примет за аристократическую бледность и соизволит познакомиться со мной. И совершенно бесполезно убеждать ее, что, хоть я и невзрачная, но все же не лишена некоторого обаяния, и время от времени парням все же интересно, как меня зовут, и чем я занимаюсь в свободное время. Сашка же надеется взять количеством – чем больше знакомых, тем больше вероятность, что среди них найдется тот единственный. Математический гений. Да только она не понимает, что нельзя встретить единственного дважды.

Я ничего не говорила ей о Владе. Вообще никому ничего не говорила о сказочной стране и о том, что со мной произошло. Когда я вернулась в реальный мир, было семь утра того же дня, что и когда я легла спать. Я открыла глаза и несколько минут убеждала себя, что все произошедшее было сном. А когда поняла, что не верю не единому своему слову, горько разрыдалась. Меня не было всего три часа. Всего за три часа жизнь моя перевернулась с ног на голову, и, засыпая улыбчивой девчонкой, я проснулась разбитой старухой на грани нервного срыва. Надо ли говорить, что родные, увидев, как я, на ровном месте, без объявления войны, перестала есть, пить и спать, мягко говоря, заволновались. Глядя, как я безудержно худею, кожа вваливается, и под глазами залегают синяки, и единственное, на что я способна, это рыдать на разные голоса, близкие требовали объяснений. Но что я могла им сказать? Расскажи я им всю правду, и меня отправили бы лечиться, и однозначно не в санаторий. Поэтому я ограничилась лишь выжимками, сказав максимум из того, что могла – влюбилась, безответно, безнадежно. Да. Нет. Не знаю. Возможно. Скорее всего, но маловероятно. Нет, он не сволочь и не скотина. Нет, он не поматросил и бросил. Нет, я не беременна.

Прошло нелегких полгода прежде, чем я перестала рыдать, выть, скулить и надсадно давиться своим же шепотом. Еще через пять месяцев я стала спать полную ночь и вернулась к прежнему рациону питания. А через месяц мне стало все равно. Я научилась натягивать на лицо маску доброжелательности и полной удовлетворенности собственной жизнью, прячась внутри самой себя, как псих-одиночка. Мимо меня пролетало время, неслись события общественной и личной важности, происходили самые разные мелочи, приятные и не очень, и все это слилось в единый калейдоскоп, бессмысленный и нелепый. Я смотрела на собственную жизнь, как сторонний наблюдатель, понимая, что рано или поздно нужно как-то вклиниться в происходящее, но все никак не находилось подходящего момента. И я решила – пусть все идет, как идет. Без меня. Я тут в сторонке постою, если Вы не против.

Чайник громко щелкнул, да так, что я от неожиданности подпрыгнула. Кружка, кофе, сахар, кипяток. Все, как обычно. Я взялась за пульт и нажала «ВКЛ». На экране замелькали разноцветные картинки, лишенные всякого смысла. Раньше я любила хоккей и кино, если в нем есть хоть толика здравого смысла или адекватного юмора. Сейчас остались лишь книги. Они спасают меня и держат на плаву, пока я, покачиваясь на волнах моей серой, никчемной жизни, смотрю, как мимо меня проплывают останки моего счастья, и жду появления МЧС. В таком варианте я сама себя раздражаю, но ничего, повторяю, НИЧЕГО не могу с собой поделать. Что-то перегорело, выключилось внутри меня, и теперь я похожа на остов сгоревшего дома – торчащие балки и зола.

Я повернулась к окну и заглянула в зимнюю ночь за окнами. В отражении стекла на меня смотрела вяленая селедка, с истекшим сроком годности, чьи глаза могли бы напугать даже самого опытного психиатра. И снова, в который раз ненавидя себя за это, я спросила тишину за окном:

– Где же ты, Влад?

Хотелось зарыдать. Хотелось, но уже не моглось, а потому я просто закусила губу и повернулась к телевизору. А там неслась жизнь, там бурлила бесполезная болтовня, и сменялись лица, похожие друг на друга, как две капли воды. Там всеми цветами радуги искрилась пустота. Я посмотрела на часы и в который раз испугалась – в последнее время я все чаще выпадаю из реальности, часами просиживая за собственными мыслями. Я не успевала замечать, как три, четыре, шесть часов, просто исчезали, наглым образом переставляя стрелки часов на совершенно неправдоподобные цифры. Вот и сейчас – десять минут первого. Десять минут назад начался новый день, и получается, что Сашка звонила мне уже вчера. Так и не сделав ни одного глотка, я оставила кружку с кофе на столе и отправилась спать.