Грейс Гудвин - Захваченная партнерами

Мое происхождение, как наследника Премьера и принца моего народа, спасло меня от немедленной высылки в колонии, но была одна вещь, которая волновала меня больше, и это не был тот, кто заполнял сейчас экран передо мной.

Я уставился на тщательно отрешенное лицо мужчины вдвое старше меня. Мы были очень похожи, только он старше, и без всяких имплантов киборгов. Он был огромен, со свирепым лицом, в изготовленных на заказ доспехах, которые делали его еще больше, хотя в нем и без того было более двух метров роста. Он был Премьером двух планет, населенных огромными воинами. Он должен был быть сильным. Один намек на слабость–и враги его свергнут.

Прямо сейчас его слабостью был я. Я был сыном-изгоем, превратившимся в опасного киборга.

–Отец.

Я слегка склонил голову в знак приветствия, несмотря на ярость, бурлящую в моей крови. Биологически он мог быть моим родителем, но отцом мне он не был.

–Найал, я говорил с командиром Дестоном. Я официально оформил приказ о твоем переводе в колонии.

Я стиснул зубы, чтобы сдержать свою непосредственную реакцию. Вот тебе и притупленные чувства. Значит, мой статус наследника престола все-таки не спасет меня от изгнания. Ему было плевать, что я его сын. Я был поврежден, разрушен Ульем и не достоин быть лидером. Быть его сыном.

Кто-то протянул ему планшет, и, говоря со мной, он начал просматривать его содержимое, не глядя на меня.

–Через несколько дней я отправляюсь на фронт, чтобы навестить наших воинов и оценить состояние нескольких старых боевых кораблей. Надеюсь, к моему возвращению твой перевод будет завершен.

Я глубоко вздохнул и постарался говорить таким же нейтральным и благодушным тоном, как он.

–Понимаю. А как же моя невеста? Ее должны были транспортировать три дня назад.

–Ты не имел права запрашивать невесту. У меня было соглашение с советником Харбартом. Ты должен был объявить его дочь своей парой.

Я ничего не мог поделать с тем, что мои руки вцепились в спинку стула передо мной.

–Харбарт был подлым трусом, который планировал убить меня и невесту командира Дестона. Зачем мне его дочь?

Премьер поднял бровь и посмотрел на меня, словно в замешательстве.

–Сейчас этот вопрос не имеет значения, поскольку ты… не годишься для того, чтобы претендовать на пару. Ты не будешь претендовать ни на кого. Конечно, в транспортировке твоей земной невесты отказано. Ни один зараженный воин не имеет права иметь партнершу. Ты это знаешь. Сейчас, вполне возможно, она уже стала парой другого воина, который не…

Его голос стих, и он наклонил голову, изучая меня. Я позволил ему посмотреть. Если бы он был настоящим отцом, он бы закрыл глаза на модификации киборгов Улья и увидел, что я все тот же, все еще его сын. Все еще принц.

–Какой?

Это был первый раз, когда он увидел меня после моего спасения из Улья. Скрестив руки, я позволил ему разглядеть легкий металлический блеск на коже с левой стороны моего лица, странную серебряную окраску радужной оболочки левого глаза, некогда цвета темного золота. Я намеренно оставил предплечья голыми, чтобы он мог видеть тонкий слой живой биотехнологии, вживленной в половину моей руки и часть моей левой кисти. Я хотел, чтобы он видел все это, но все же видел и меня .

Его взгляд задержался на моей руке.

–Импланты и кожные трансплантаты никак нельзя удалить?

Глупая надежда умерла с этим вопросом. Я думал, что все это, возможно , не будет имеет значения, но нет. Он видел только то, что сделал Улей, а не своего сына.

–Доктор Мордин говорит, что трансплантаты постоянные. Чтобы удалить их, мне придется отнять всю руку.

–Вижу.

–Неужели, отец? Что ты видишь?

Он еще не видел похожих трансплантатов Улья, покрывавших половину моего левого плеча, большую часть левой ноги и часть спины. По его холодным глазам я понял, что он увидел достаточно.

Мой отец, человек, которого я никогда не любил, но уважал, и которому всю жизнь старался угодить, покачал головой.

–Я вижу воина, который был моим сыном.

Он откинулся на спинку кресла, и взгляд его стал еще холоднее.

–Ты будешь удален из списка наследников и переведен в колонии. Прости, сын.

–Сын? Сын ? Ты смеешь называть меня сыном в той же фразе, которой высылаешь меня в колонии?

Я повысил голос. Оставаться спокойным не имело смысла. Мне это ничего не дало.

Он наклонился вперед, чтобы отключить нашу связь, но мой следующий вопрос остановил его.