Алима Суфьян - Четвертая жена

Тетка продолжала вынимать немногочисленные сокровища – под книгой лежал лист с поэмой отца. И все. Никакого ключа не было. Но Лейла совершенно точно помнила, что она его туда положила! И тут она похолодела – тетка собралась открыть книгу. И каково же было ее удивление, когда она ее открыла, и книга оказалась… обычной книгой. Никаких вырезанных страниц. Никакой коробки внутри. Может, ей это все приснилось? Но вот же кольцо, блестит на ее пальце.

– Тетя, я нашла вчера кольцо…

– Кольцо? Покажи!

Тетушка взяла ее руку и внимательно разглядела скромное украшение.

– Не помню, чтобы у меня такое было… Может, кто-то из мастериц потерял. А может, лежит с давних времен, когда у меня было так много вещей, что все и не упомнишь… Ты хочешь оставить его себе?

– Да, тетушка. На память о тебе. Об этом городе. О твоей доброте.

По слезам женщины покатились слезы.

– Лейла, дочка! Возьми и эту шкатулку тоже, – она протянула ей ту самую шкатулку с памятными вещами от отца. – Твой отец хотел бы, чтобы у тебя осталось что-то от него.

– Но как же ты, тетушка?

– У меня остались мои воспоминания. Ими наполнен этот дом, который похож больше на склеп, чем на нормальное жилище. Здесь уже не зазвучит детский смех и музыка, как раньше.

Лейла прижала шкатулку к груди, как вдруг послышался громкий стук. Их нерасторопная служанка медленно направилась в прихожую, чтобы открыть дверь. Это был Алим. Он пришел один.

– Мир вам, тетушка! – слегка поклонился он.

– Мир тебе, Алим! – ответила она. Я думала, ты вернешься с мастерицами, которые вышьют шелком портрет Лейлы.

– Никто не захочет идти в дом, где живет дочь сахиры. Я возьму Лейлу с собой в Аккалу, мы доберемся за четыре часа. Там никто ее не узнает. Там же и сделаем портрет. Но выезжать нужно сейчас, чтобы успеть приехать засветло и найти девушке приличный гостевой дом.

– Как уезжать? Но мы не готовы! – залепетала женщина.

– Мы договорились обо всем, тетушка. Не нужно никаких приготовлений. Все необходимое мы купим в Аккале. Ехать лучше налегке. Она проведет там день или два, пока не будет готов портрет, а потом я отправлю ее со слугами и стражниками назад. Я буду беречь ее, тетушка, – и он снова смиренно согнулся в поклоне.

Тетушка засуетилась. Девушку нарядили в простое темное платье и с головы до ног замотали в черное покрывало. Она взяла с собой только шкатулку, которую тетушка преподнесла ей в подарок. Алим подгонял их. Наконец старушка, вся в слезах, обняла Лейлу.

– Никогда мы с тобой не расставались, с тех пор как я взяла тебя в этот дом. Эти три дня покажутся мне тремя годами!

Она наскоро прошептала слова благословения и громко разрыдалась. Лейла плакала тоже, но Алим уже подталкивал ее к выходу. Там стояли слуги с крытыми носилками, окна которых были зашторены. Никто из жителей города не узнает, что по улицам несут дочь ведьмы. Никто не потревожит ее. И она не сможет даже бросить взгляд на площади и переулки, по которым никогда не ходила. Слезы застилали ее глаза, и она прижимала к себе шкатулку. Путешествие началось, и ей было страшно.

Во время поездки Алим пытался развлекать девушку беседой, рассказывал о красотах моря, которое она сможет увидеть в Аккале, о высоких горах на подступах пустыни Хармат, за которыми прячется город Саранд, о золотых копях, из которых черпают жители города свое богатство, и прекрасных садах правителя города, главного кади и ее возможного жениха – трех самых больших и красивых в городе. Постепенно Лейла успокоилась. Среди мыслей о тетушке и покинутом доме стали появляться и другие. Она увидит новых людей, будет говорить с ними. Она наконец увидит другой город. Она сможет гулять в саду, надежно скрытая от любопытных взоров высокой оградой. И у нее будет время, чтобы почитать книгу стихов, которая оказалась обычной книгой, и попробовать понять, что с ней приключилось ночью – странный сон, видение, или все это было на самом деле.

Когда они выехали из города, Алим приказал остановиться. Они вышли из носилок, все пересели на коней. Лейла никогда раньше не ездила верхом, но Алим успокоил ее и сказал, что этого не потребуется. Одну из лошадей впрягли в небольшую повозку с шатром, в которую мог бы поместиться только один человек.

– Так путешествуют знатные дамы, ханум! – произнес он торжественным тоном и отвесил ей шутливый поклон.

Лейла смутилась и слегка поклонилась в ответ.

– Правильно, дитя. Привыкай, что к тебе будут обращаться как к знатной даме, и никогда не склоняйся чересчур низко, твое положение будет слишком высоко. Один только султан достоин того, чтобы ты падала перед ним ниц.