Ю Бриг - Сага о силе и любви - Крылья

– Хорошо, – согласился Азаир, – есть шанс, что это поможет. Но ты должна сделать всё точно, как скажу. Принеси перчатки, шёлк, песочные часы.

И она сломя голову помчалась исполнять его указания.

*****

Айда уже шестой час поила его месивом из какого-то отвратительного кактуса. Каждые четверть часа выжимала мякоть в пиалу и заставляла проглотить. Первые две порции он выпил сам, потом его мозг стал отключаться и Айде пришлось силой вталкивать тягучую жидкость ему в глотку. С каждым разом поить становилось всё сложнее. Ей было жутко, Азаир стал походить на труп и почти не реагировал. Она совершенно измучилась.

«Ещё целых 6 часов и пол мешка этой гадости.»

«Прервёшься – убьешь меня», – мелькало в её голове и она снова бралась за дело. «Ох, нет. Не получится», – думала Айда, силясь открыть Азаиру рот, когда рядом с ней сел Сэйт. Тот провёл пальцами по лбу отца, коснулся его висков и осторожно разомкнул челюсти.

– Ох, как хорошо, что ты здесь, – облегченно выдохнула Айда.

Сэйт чмокнул её в щеку:

– Я буду поить, ты только подавай. Сколько ещё?

Айда рассказала ему, как Азаир, еле справляясь с руками, намешал какую-то странную смесь и, выпив, едва не задохнулся. Как сбиваясь и переходя на какой-то другой язык, объяснял ей, что делать, а она заставляла его пересказывать всё по новой, на – как она раньше думала – их языке. И вот уже седьмой час она глоток за глотком убивала его.

– Ещё пять часов. А потом всё, что осталось, и тот второй мешок истолочь, заварить и вымазать его. До полуночи, – Айда подала новую порцию сыну. – Сэйт, мне страшно. Он сказал, сжечь его, если через сутки после этого он будет мертв…

Сэйт взглянул на неё и спокойно произнёс:

– Не думай. Просто делай, что сказано, и всё.

Он осматривал каждый миллиметр тела отца, указывая матери, куда ещё нанести мазь. Та была такой жгучей, что Айда чувствовала её сквозь перчатки. Азаир уже давно не походил даже на свою собственную тень, а она перестала понимать происходящее, когда Сэйт внимательно ощупал отца, провёл пальцами по голове и практически одним движением смахнул его волосы… «Азаир без волос. Кошмар.» Сэйт в последний раз перевернул отца и остался доволен. Осторожно завернул его в шелк и обнял маму:

– Теперь всё. Остается только ждать, – немного устало произнес он. – Я буду с ним. А ты иди, выспись.

– Ох, даже не знаю, на что надеяться… – вздыхала она, – и он сказал оставить его на сутки одного.

– Мне можно. А тебе лучше уйти, – сын снова обнял её и мягко выпроводил за дверь.

Заперев за мамой дверь, Сэйт уселся у стены и приготовился ждать. Кокон в центре комнаты походил на забальзамированную мумию, и думать о том, что под шелком его отец, совершенно не хотелось. Да и, наверное, не следовало. То, что они только что проделали с матерью, было за гранью понимания, но почему-то Сэйта совсем не занимало. Как только ему сообщили о том, что отец отравлен и он нужен здесь, Сэйт превратился в машину. Отключил все эмоции и неуклонно следовал инструкциям. А теперь сам удивлялся своему спокойствию в тот момент, когда увидел маму на коленях перед посеревшим телом, в котором едва теплилась жизнь. Слова отца – единственное, что интересовало тогда. Сэйт слушал маму, действовал и одновременно что-то далекое, смутно знакомое с тех пор, когда он совсем еще ребенком бродил с отцом по пескам, всплывало в его сознании. В то время он не до конца осознавал, что они делают, воспринимал их походы, как захватывающие приключения, и лишь гораздо позднее понял, что отец серьезно занимался с ним, учил сосредотачиваться, контролировать себя, отметать страхи и чувства, мешающие ясно мыслить, знакомил с учением жрецов и еще много чему. Детали походов и обучения сгладились и позабылись. Но, как оказалось, не навсегда. Уже не в первый раз знания всплывали внезапно. Ровно в тот момент, когда он в них нуждался. А сейчас Сэйт чувствовал, что все было сделано правильно, на дальнейшее развитие событий повлиять он не мог, а потому паниковать и убиваться раньше времени смысла не было. Оставалось лишь ждать.

*****

Ночь прошла спокойно. Сэйт дремал, когда на рассвете тело Азаира начало просыпаться. Отец зашевелился в своём шелковом коконе и зашипел. Он извивался и катался по полу, а Сэйт ничего не мог поделать и лишь смотрел не отрываясь на отца и пытался понять, что происходит. Агония продолжалась до полудня. Потом Азаир снова затих. Казалось, он просто спал. Высохшая мазь струпьями начала сходить, открывая посветлевшую истонченную кожу. К концу первых суток Азаир был всё ещё жив. Без волос, бровей и ресниц он стал походить на змею. Его кожа стала более ровной. Раны на бедре исчезли без следа, морщинки и мелкие шрамы сгладились, остались лишь крупные, глубокие на спине. Татуировка была почти не заметна, но по лицу и телу разливалось холодное свечение. Слабое, но всё же отчетливо мерцающее в ночной темноте. Ничего подобного Сэйт никогда раньше не видел и завороженно смотрел на отца. Ровно в полночь тот распахнул глаза и невидящим змеиным взглядом уставился в потолок.