Вера Добрая - Туман

Подниматься на ноги не хочется. Тело ломит от непривычки, хотя я прилежно посещаю спортзал два раза в неделю. Лёгкие балетки растоптались и набили мозоли, которые теперь щипят и делают каждый шаг неприятным и болезненным. Достаю из своего рюкзака флакон с хлоргексидином и начинаю пшикать на кровоточащие ссадины и царапины на руках и шее. Серёжа смотрит на меня и печально усмехается. Я согласна с ним, в данной ситуации это выглядит глупо и маленькие царапины меня должны волновать сейчас меньше всего, но я должна хоть что-то делать, чтобы не погружаться в мысли и не начать с горечью понимать, что нам крышка.

– Ты чувствуешь? – вдруг настороженно оглядываясь, спрашивает парень, и я вижу, как сильно напряжены его мышцы. – Становится прохладнее.

– Туман… – отвечаю, сглатывая вязкие слюни, уже начиная ощущать слегка уловимый аромат плесени и гнили.

– Чтобы не случилось, не отпускай меня. – шепчет парень и крепко прижимает к себе, заключая мою хрупкую фигурку в объятия.

Я утыкаюсь ему в грудь носом и тоже обхватываю его за талию, прижимаясь к нему так сильно, на сколько осталось сил.

Меня трясёт, холодно так, что зубы стучат, болью отдаваясь в висках. В ушах какой-то гул и шорох, кажется даже какой-то устрашающий шёпот. Хочется кричать, но я лишь сильнее зажмуриваю глаза, с радостью осознавая, что всё ещё продолжаю чувствовать теплоту тела друга, что он рядом, со мной и если мы умрём, то вместе и мне не придётся скитаться тут одной в ожидании своей участи.

Неприятные ощущения бегут по телу, словно меня трогают сотни маленьких ручек или скорее противных липких щупалец. Вероятно Сергей ощущает тоже самое, потому что начинает дрожать так же, как и я.

Потом всё затихает и становится уже невыносимо холодно, словно наши тела погрузились в лёд. Кажется, что кровь холодеет и начинает с каждой секундой всё медленнее и медленнее бегать по жилам. Моё сердце бьётся медленно и гулко, так же как и у моего друга по несчастью. Хочется спать…

Погружаюсь в небытие кажется всего на секунду, но этого хватает, чтобы я очнулась уже совершенно одна, без Серёжи, без поддержки, без надежды…

Природа и погода снова становятся прежними , только меня продолжает трясти. Страх, паника, ужас и отчаяние не отпускают меня, заставляя испуганным зверьком сидеть, сжавшись комочком посреди незнакомого леса без сил на дальнейший путь. Какой в этом смысл? Я осталась одна, заблудилась и через пару часов или может даже раньше туман настигнет и меня. Почему именно я вынуждена оставаться последней и с ужасом ждать своей смерти? А может я уже мертва, и моя душа просто застряла в какой-то воронке и теперь обречена вечно скитаться среди тумана?!

– Серёжа?! – онемевшими губами шепчу , уже не надеясь на ответ. – Женя… Ксюша… Простите…

Подкладываю рюкзак под голову и ложусь, свернувшись калачиком. Желудок скручивает от голода и тошноты, голова кружится так сильно, что ощущаю себя не на земле, а на волнах. Слезы тихо стекают по щекам, потому что я не хочу умирать. Когда узнала о предательстве Тимура, хотела вены вскрыть, таблеток наглотаться, но сейчас черт возьми я как никогда хочу жить! Не хочу навечно остаться тут без возможности хотя бы быть похороненной родителями. Не хочу долгих и мучительных страданий для мамы и папы, когда через пару дней они начнут поиски не вернувшейся из похода дочери. Моё тело никогда не найдут, а значит боль несбыточной надежды до конца жизни будет преследовать моих родных и близких.

В чувства меня приводит касание чего-то холодного и мокрого к моей щеке, а ещё звук чьего-то быстрого дыхания. Я с криком подрываюсь на ноги , забыв о своём бессилии и отскакиваю от места своей лежанки, прячась за первое попавшееся дерево. Сердце колотится так, что я даже слышу его удары о грудную клетку. Радует, я ещё жива, но надолго ли… Некоторые время стою неподвижно, ожидая нападения, но ничего не происходит. Взяв своё трясущееся от страха тельце в руки, я, затаив дыхание, выглядываю из своего сомнительного укрытия, чтобы увидеть, с какой новой напастью мне пришлось столкнуться.

Неподалёку от места где я лежала, сидит то ли щенок, то ли волчонок и, вытянув мордочку, принюхивается к моему рюкзаку. Не знаю радоваться подобному или плакать. Существо испугавшее меня маленькое и вряд ли причинит мне вред, но ведь у детёныша явно есть мама, которая скорее всего бродит где-то неподалёку и уж она-то не станет церемониться с бедной заплутавшей путницей.