Мэг Кэбот - Воссоединение

Но до них это, похоже, не доходило. Нет, ангелы РЛС считали, что их надули. Надули, украв их жизни. И кто-то должен был за это заплатить.

Этим кем-то являлся Майкл Медуччи. И любой, кто попытается встать на пути к их цели.

Их гнев был ужасен. По-настоящему. Мне кажется, я никогда так безумно, на сто процентов не злилась, как эти привидения. О, само собой, на меня накатывала злость. Но никогда она не была столь сильной и столь долгой.

Ангелы РЛС были в бешенстве. И они направили свою бешеную злобу на нас с Джессом.

Первого удара я даже не заметила. Он был таким сильным, что закрутил меня, как та фура, раскрутившая наш «рамблер». Я почувствовала боль и увидела, как из разбитой губы фонтаном хлынула кровь. Несколько капель оказались на вечерних платьях Кэрри и Фелисии.

Они этого даже не заметили. Лишь снова мне врезали.

Не думайте, что я не наносила ответных ударов. Я дралась. Хорошо дралась. Действительно хорошо.

Но недостаточно хорошо. Мне пришлось пересмотреть всю мою теорию по поводу нечестности боя двое на одного. Это было нечестно. Фелисия Брюс и Кэрри Уитмэн меня убивали.

И я ни черта не могла с этим поделать!

Я не могла даже оглянуться, чтобы проверить, справляется ли Джесс лучше, чем я. Казалось, стоило мне повернуть голову, как в нее впечатывался чей-то кулак. Вскоре я уже вообще ничего не видела. Мои глаза заливала кровь, которая, судя по всему, стекала из пореза на лбу. Или это, или от одного из особенно сильных ударов у меня в глазах лопнули капилляры. Я понадеялась, что хотя бы с Джессом все будет в порядке. В конце концов, не то чтобы он мог умереть. В отличие от меня. В голове у меня билась одна-единственная мысль: ну, если они меня укокошат, то я наконец-то узнаю, куда все уходят. Я имею в виду, когда медиатор отправляет их восвояси.

В какой-то момент атаки Фелисии и Кэрри я обо что-то споткнулась — что-то теплое и довольно мягкое. Я не понимала, что это — само собой, рассмотреть я его не могла, — пока оно не простонало мое имя.

— Сьюз, — сказало оно.

Сначала я не узнала его голос. А потом поняла, что горло Майкла, должно быть, передавило ремнем безопасности. Он мог лишь хрипеть.

— Сьюз, — просипел Майкл. — Что происходит?

Ужас в его голосе подсказал мне, что сейчас он, вероятно, напуган так же, как Джош, Кэрри, Марк и Фелисия, когда он врезался в их машину и сбросил их с обрыва навстречу смерти. Так ему и надо, отстраненно подумала я тем краешком сознания, которое не было сосредоточено на попытках избежать града ударов.

— Сьюз, — простонал Майкл у моих ног, — останови их.

Как будто я могла. Как будто я хоть что-то здесь контролировала. Я понимала только, что если выживу — хотя сейчас это представлялось маловероятным, — грядут кое-какие большие перемены. Прежде всего я стану заниматься кик-боксингом гораздо добросовестнее.

И тут кое-что произошло. Не могу описать, что именно, поскольку, как я уже говорила, я ничего не видела.

Но я могла слышать. И то, что я услышала, показалось мне, возможно, самым приятным звуком в моей жизни.

Это была сирена. Полицейская или пожарная, скорой машины или спасателей — я не поняла. Но она все приближалась и приближалась, пока вдруг прямо передо мной не раздался визг тормозов. Сыпавшиеся на меня удары внезапно прекратились, и я повисла на Майкле, который начал слабо от меня отбиваться со словами:

— Копы. Отцепись от меня. Это копы. Мне надо идти.

Через секунду меня коснулись чьи-то руки. Теплые руки. Не призрачные. Человеческие.

Потом мужской голос произнес:

— Не волнуйтесь, мисс. Мы с вами. Мы рядом. Вы можете встать?

Я смогла, но на меня тут же начала волнами накатывать боль. Я ее узнала. Это была та самая разновидность, когда болело так сильно, что это казалось смешным… настолько смешным, что я начала хихикать. В самом деле. Потому что было просто смешно, что что-то может так сильно болеть. Такая боль означала, что что-то где-то сломано.

Потом что-то мягкое прижалось сзади к моим ногам, и мне велели лечь. Опять боль — обжигающая, нестерпимая, от которой я могла лишь слабо смеяться. Меня снова ощупали чьи-то руки.

А потом я услышала знакомый голос, зовущий меня по имени, который доносился до меня очень издалека.

— Сюзанна, Сюзанна, это я, отец Доминик. Ты меня слышишь, Сюзанна?

Я открыла глаза. Кто-то стер с них кровь, и я снова могла видеть.

Я лежала на каталке. Вокруг вспыхивали и гасли красные и белые огни. Два фельдшера занимались раной на моей голове.