Марина Кистяева - Свидетель

Дарен, войдя в дом, уперся руками в стену прихожей. В глазах помутнело. Всё тело изогнулось, готовое принять боевую форму. Пришлось сосредоточиться, чтобы не порвать новенький теплозащитный комбинезон. В последние годы он выработал новую тактику самоконтроля – в минуты экстремального напряжения заставлял себя абстрагироваться от происходящего, думая о материальных, приземистых вещах. Как сейчас о комбинезоне. Его собственная доработка. Надо же себя чем-то занимать бесконечными, долгими днями.

Но дыхание не выравнивалось, и кровавая пелена не исчезала из глаз. Напротив, в глазах появилось жжение, что свидетельствовало о потере контроля.

Если он сорвется…

Всё, это будет конец.

Он порвет её на части.

Дарен углубил дыхание.

Она здесь…

Мать вашу, она здесь!

Грудь обожгло космической лавой. Дыши, мужик, только дыши… И не смей открывать дверь, выходить на улицу!

Где она лежит в снегу, распластанная и растерянная. Испуганная.

Дарен тряхнул головой и сорвал с себя шапку, запульнув её через всю комнату.

Когда он получил информацию, что к нему на «зимовку» отправляют девушку, он поморщился, решил устроить ей теплый прием, чтобы она не рассчитывала, что тут будет прохлаждаться. Прежде чем ехать на край света к мужчине, что выбрал уединенный образ жизни и не жаждал обзаводиться компаньоном, надо было понимать, что последствия могут быть неоднозначными.

Он давно не работал в структуре, не был обременен клятвами, так какого, спрашивается, к нему ее направили? Чтобы охранять? Оберегать? Защищать?

Тут впору было гомерически засмеяться.

Если это так, то почему ему прислали голограмму другой девушки? Что за подстава? Жестокая. Бессердечная. Те, кто теперь связан с НЕЙ, не могли не знать, что было между ними в прошлом. Всё, они, суки, знают. И манипулируют людьми, во благо себе, любимым.

В висках запульсировало с такой силой, что, казалось, сейчас они лопнут. Самоконтроль не удавалось восстановить.

Как он не задушил её там, за дверью, Дарен не знал. Чуть сжал бы посильнее, и всё, шейные позвонки сломал бы. И он точно знал, что в тот момент, когда слышал бы их хруст, – а он слышал бы, несмотря на злобное завывание ветра, – испытал бы радость. Ни сожаления, ни раскаяния.

Что его остановило – он и сам не знал.

Может быть то, что порвал с прошлым? Раз и навсегда. И не желал забирать человеческие жизни без особой надобности?

Кривая усмешка исказила лицо.

Кого ты сейчас пытаешься обманывать? Как был убийцей, так и остался. Те, кто раз помочил руки в крови, никогда не остановятся. Тем более, кого готовили убивать.

Дарен прикрыл глаза.

Ладно, его прошлое – это его прошлое. Он сознательно шёл на все, что делал. Военная служба, командировки. Спецподготовка. Никто его туда не толкал. Добровольно пришёл, потому что наивным идиотом был. С принципами, мать их ети. Результат наблюдает сейчас.

И сейчас ему стоит решить, что делать с ней. С той, что находилась за дверью. И которую прислали ему… на потеху?

Кривая усмешка превратилась в предвкушающую.

Интересно, у кого в Комитете такое извращенное чувство юмора? Кто-то пошутил от души.

Оттолкнувшись от стены, мужчина направился к двери. Эмоции улеглись, уступив место холодному расчету. Когда ты долгое время видишь за окном лишь белый снег, и бывают дни, когда нет возможности даже выйти на улицу, подышать свежим воздухом, холод проникает внутрь, становится частью тебя. Это и к лучшему. Отсекаются ненужные чувства, переживания, на многие вещи и события начинаешь смотреть иначе, под другим углом, и приходит понимание, что то, без чего тебе казалось, ты не сможешь жить – лишь мишура и ненужная, никчемная суета.

Его рука не дрогнула, когда он вводил код доступа. Без него дверь невозможно открыть ни снаружи, ни изнутри. Дарен и дом переоборудовал под себя. Как знал, что рано или поздно к нему прибудут незваные гости. Первая вот… долго же заставила себя ждать.

Сколько он тут лет? Четвертый год пошел. Не так уж и много.

Он сам себя сослал себя. И был вполне доволен тем, что имеет.

Но нет, кому-то надо было перечеркнуть его спокойное существование. Вынуть из скорлупы. Снова возникал вопрос – зачем?

Защелка бесшумно отъехала в сторону, и на панели появился синий сигнал – дверь открылась.

Дарен толкнул её и вышел на крыльцо. Порыв ветра сразу же хлестнул по незащищенному лицу, обжег. Привычно, ничего нового. Обвел взглядом территорию у дома и нахмурился. Два снегохода, которые надо бы загнать в гараж, иначе за ночь они превратятся в запорошенные холмы, чернели на белом фоне. Там, где пару минут назад упала ОНА, уже замело, но сугроба не наблюдалась. Значит, хватило ума встать.