Елена Стриж: Умышленная блокировка

Возраст – это всего лишь цифра, она не определяет ум человека и его взгляды на жизнь. Все зависит не от прожитых лет, а от пережитых обстоятельств в жизни.

«Прошивка, прошивка, прошивка», – бубнил он, возвращаясь домой, в котором ему уже делать нечего. «Почему, – твердил себе Билун, – почему так все произошло? Еще вчера все было замечательно и все, все рухнуло». Этот мокрый снег, что лип на его рукава и чавкал под ногами, этот сырой воздух, все стало не так. Он старался вспомнить луч, да, тот самый луч, что они с Мила увидели среди облаков и после прыгали как дети, старясь добежать до него. Но все в прошлом, все.

Прошивка, прошивка, прошивка – вертелось одно единственное слово. Прошивка, а что ему это даст, он не мог ответить. Ее улыбка, такая чистая, такая открытая, нежная и прозрачная, как у ребенка, но тогда она улыбнулась стандартно, как и всем своим клиентам. Мила работает парикмахером и улыбаться она обязана просто так, чтобы клиент был доволен, просто так. И вот она улыбнулась ему просто так. В душу сразу что-то ударило как бейсбольной битой. Удар был сильным и болезненным, кровавый подтек разошелся по всему телу. Боль, ужасная боль, а она продолжала ему улыбаться. Но Билун знал, что это уже не так, все изменилось.

Любовь – это химический коктейль в твоем мозгу, взрыв и все. Гипоталамус начинает вырабатывать окситацин, что снижает уровень тревожности и стимулирует выработку эндорфина, вызывающий ощущение счастья. А миндалевидное тело создает фенилэтиламин, что повышает эмоциональную теплоту, симпатию и сексуальность. Гипофиз начинает вырабатывать вазопрессин, что отвечает за привязанность, желание заботиться о другом человеке. А продолговатый мозг – в нем скопление нейронов, чувствительных к серотонину – повышает настроение.

Тут нет любви, только химия и ничего больше. Но человеческий мозг все это расшифровывает и выдает свое заключение – ты влюблен. И все, все меняется и сырой снег, что вечно валит, превращается в сказочную метель, а мокрые ноги – это повод просто погреться. Любовь – заблуждение, сон, гипноз, наркотический бред с тяжелым болезненным похмельем.

Билун брел по городу, который любил. Он вспомнил, как встретил Милу, кучерявую девушку. Она заблудилась в торговом центре, что занимал несколько кварталов. А потом они почти час выбирались из него, смеялись и пили кислое кофе. Ах да, кофе, тогда оно было таким ароматным, таким сладким. Мужчина опустил плечи, стряхнул прилипший снег и тяжело вздохнул.

Прошивка, прошивка, прошивка, опять это слово, оно привязалось к нему как паразит и не отпускало. Прошивка, да, прошивка, это все, что осталось ему сделать. Он посмотрел в парк, серый, унылый парк. По нему брели люди, кто-то осмелился улыбнуться, кто-то нагло засмеялся. Билун с силой зажмурил глаза, стараясь выдавить из себя все это, ему больно, ужасно больно, но что он может сделать, что? Ноги, чавкая, побрели дальше.

– Здравствуй, милый, – прошептала девушка, игриво подмигнув ему, и вытянула губки для поцелуя.

– Ты? Откуда? – и не зная куда деть сумки, завертелся на месте, но она опередила его, подбежала и сразу поцеловала.

– Сладенький, – промурлыкала ему на ушко. – Я хочу тебя, – хитро прищурив глазки, прошептала она.

Не стесняясь прохожих, какое ему дело до них, прижал ее хрупкое тельце, она только ойкнула, носочки оторвались от брусчатки, а потом долгий поцелуй.

Ах… Вспомнил Билун и посмотрел на грязно-рыжую витрину, в которой стояла кукла будто в маковом поле. Мнимость счастья, иллюзия покоя. Надев на глаза очки, люди улыбаются, а чему? Что они хотят от этой жизни? Мужчина обреченно брел домой, вот подъезд.

– Ну открой же, открой, я не могу, – она прыгала на месте, держа большой пакет с фруктами, а у самого руки были все так же заняты, даже в зубах держал маленький цветок, что купил у бабушки на углу и тот теперь щекотал ему нос.

Теперь ее нет. Он смотрел на медную ручку, прикоснулся, холод пронзил, но это не важно, дернул дверь и та бесшумно открылась. Пустые стены, пустой коридор, кресло и кровать, в которой они кувыркались до самого восхода. Химия его тела дала сбой, любовь никуда не делась, он продолжал нежно вспоминать о своей Миле, но все уже не то. Мозг сломался, чего-то не хватало. И виной тому – воспоминания, они коряво ложились, искажали реальность, превращая маленькие недостатки в непролазные дебри.