Лара Дивеева - Анна, создающая королей

Он оставался в коридоре, пока не услышал щелчок замка. Я научилась ощущать его присутствие, его аура давила на меня, тяжелая, как камень, и горячая, как огонь. Однако самой ауры я не видела. Вглядывалась, старалась – никакого эффекта. Нерон знал о моих потугах и только смеялся, говоря, что у меня ничего не выйдет.

Я работала с новыми слугами каждый день, помогала им вписаться наш странный быт. Я хотела, чтобы Нерон одобрил мой выбор.

Через неделю парнишка покинул остров на украденном катере, увозя с собой дорогую посуду, украшения и даже пару статуй. Кухарка продержалась дольше, но, к сожалению, ее покладистый характер не стал компенсацией абсолютному неумению готовить и нежеланию работать.

Нерон, конечно же, предвидел такой исход и позволил парню улизнуть с украденным. Для чего? Чтобы преподать мне урок. Он отчитал меня, строго, справедливо и очень болезненно. Столько лет обучения, и такой провал.

– Ты сделала наивный и бессмысленный выбор. Ты повелась на страдания парня и на его смазливое лицо и не рассмотрела за ними преступную личность.

– У него была трудная жизнь! В глубине души он хороший человек! – спорила я.

Нерон усмехнулся.

– Прошлой ночью он пытался взломать дверь твоей спальни.

– Для… для чего? – голос внезапно стал сухим и ломким.

– Сама не можешь догадаться?

Могу, но не хочу.

– Но женщина оказалась хорошей! – не сдавалась я.

– Ты забыла спросить, умеет ли она готовить! Уму непостижимо! Надеюсь, ты сгораешь от стыда.

– Не сгораю! – разозлилась я. – У меня есть право на ошибку! Я стараюсь изо всех сил, но вам не угодишь! Я целыми днями тренируюсь и штудирую учебники, но вы никогда мне и слова хорошего не сказали…

Я жаловалась и причитала, размазывая слезы по лицу. Нерон слушал, пока я не выдохлась, а потом сказал:

– Еще одна истерика, и ты больше меня не увидишь.

Ночь я провела в анабиозе, как и всякий раз, когда закатывала истерики. Что можно ожидать от человека, который отключает твое сознание при любом споре? Вот именно, что ничего хорошего.

Мы ездили за слугами еще несколько раз. Во время очередного визита управляющий приютом отозвал меня в сторону и прошептал:

– Вы делаете хорошее дело. Хоть слуги у вас и не задерживаются, но возвращаются совсем другими, уверенными в себе. А рекомендательные письма помогают им быстро найти подходящую работу. Не знаю, как вам удается это делать, но я очень признателен.

Так я узнала, что Нерон помогал моим неудачным экспериментам найти работу. Хотя почему неудачным? Я не делала людям ничего плохого. Залечивала душевные раны, гасила ненависть и недоверие, растворяла печаль. Нерон ругался, что все это не имеет никакого отношения к поискам слуг, но я упорно выбирала тех, кому могу помочь.

Уже тогда я должна была догадаться, что мое призвание – помогать людям.

Однако меня интересовал только Нерон. Я восхищалась его знаниями о людях и о мире, его взглядами на события, происходившие на Тритари, и его научными мнениями. Где бы мы ни были, куда бы ни летали, я видела только Нерона, думала только о нем. Только его одобрение имело вес. Ему это не нравилось, он не хотел такой привязанности. Ему вполне было достаточно того, что я выполняла его приказы и училась. Сейчас я понимаю, что мое отношение к Нерону было нездоровой зависимостью, но тогда… я стремилась его впечатлить. Хотела стать его фантазией – сильной, одаренной женщиной, вместе с которой он изменит мир.

Со временем Нерон переехал на остров. Не подумайте, что однажды туда прибыли грузовые катера с мебелью и безделушками. Сомневаюсь, что у него было хоть что-то личное, кроме сотни комплектов черной одежды. Так и началось наше «вместе», самое одинокое из возможных, даже в окружении слуг и охраны. С ними я болтала и смеялась, а Нерон оставался отстраненным и не допускал праздных разговоров и откровений. Со слугами он почти не общался, оставляя управление домом мне.

Нерон обучал меня теории и практике перцепции. Сам он перцептом не был и аур не видел, однако его теоретические познания впечатляли. Мы часами спорили над рисунками аур, потом я делала оговоренные изменения, и мы наблюдали за результатами.

А в свободное время… я не знала, чем он занимался, где бывал. Он позволил называть его на «ты», но отказался рассказывать о себе и не допускал прикосновений. Мы ели в столовой с задернутыми шторами, сидя на противоположных концах длинного стола. Асимметричная люстра освещала только мою половину стола. Бессмысленно и странно. Но при этом Нерон заботился о моем комфорте. Если я чего-то хотела или даже просто упоминала в разговоре, это тут же доставлялось на остров. Если я на что-то жаловалась, он сразу это исправлял.