Оксана Октябрьская - Жених из позапрошлого века

Только он исчез, как на втором стуле возникло полупрозрачное нечто, напоминающее старика. Маленький, не выше метра ростом, на лысой голове длинный, редкий, светлый пушок, остаток былой шевелюры. Кожа бледная, сморщенная, в старческой “гречке”, и большие, немного заострённые кверху уши. Та же косоворотка, подпоясанная верёвкой, широкие штаны и босые крупные ступни. Только одежда была чистая, вроде льняной, натурального цвета. Существо виновато и сочувственно смотрело на чуть живую от страха девушку.

― Ты, внучка, не серчай. Фёдор, он шельмец, пужать-то любит! – голос был мягкий и спокойный. – Никто тебя тут не обидит. Заселилась, ну так и живи, по всему видно, девка ты аккуратная, хорошая…

– А вы кто, простите? – выдавила Майя, уже даже не пытаясь плакать. Чего рыдать? Пора тихо и без паники вызывать себе дурку.

– Домовой я, ага. Прокопием кличут, – смиренно ответило существо, шевельнуло ушами-лопушами и потупило бледные серые глазки.

– Приятно познакомиться, а я Майя, – кивнув, заторможено пролепетала девушка и потянулась в карман за сотовым.

Она собиралась позвонить, только не могла решить кому. То ли Маринке с её солью, то ли агенту по недвижимости, который подозрительно сильно радовался её покупке, что слегка насторожило девушку.

“А может сразу санитаров звать? А по какому номер психушку вызывают? Вот вечно так! Номера первой необходимости и не вспомнить!” – раздражённо подумала она.

– Ты поела бы, а то совсем худенькая. В чём только душа держится! – заботливо проговорил Прокопий, снова тяжело вздохнув. – А к нам привыкнешь! Мы смирные, это Федька тебя стращал просто.

– А он кто? – Майя так и не решила, куда следует позвонить.

– Дух не упокоенный, – просто ответил домовой. – Он злодейство сокрыть помог, а убивец и его порешил. Так и мается, горемычный, озлобился совсем. Да ты не тревожься, он безобидный. Только шумит много, что твоя погремушка!

Майя чувствовала, как заходится сердце, жар приливает к лицу, а голова идёт кругом. Пара секунд, и по губам и подбородку потекли тёплые струйки – давление подскочило, и кровь нашла выход. Хорошо хоть носом, а не в мозг! Наклонив голову, заливая пол, девушка ждала, когда кровотечение остановится, и не обращала внимания на Прокопия, который бегал вокруг, шлёпая босыми ногами по паркету, и причитал, как плаксивая старушка.

Когда всё закончилось, Майя доползла до дивана, и, обхватив руками подушку, громко зарыдала, давая выход стрессу, страху и душевной боли. В этот момент она была уверена, что сошла с ума.

Обессилев от слёз, девушка уснула, как была, заплаканная, в перепачканной кровью одежде, в обнимку с комковатой подушкой. Во сне ей привиделся бал.

В роскошном зале с бледно-бирюзовыми стенами и изящными белыми колоннами играл оркестр. Улыбки многочисленных гостей соперничали своим сиянием с драгоценностями, переливающимися в свете сотен свечей. В центре зала танцевали пары. Элегантные мужчины в чёрных фраках и белых перчатках, и женщины, похожие на цветы камелий, в изысканных платьях с широкими, богато украшенными юбками. Танцоры двигались грациозно, словно плыли по воздуху. Наблюдать за ними было одно удовольствие!

Оглядев себя, Майя увидела, что на ней тоже изумительное платье из тафты цвета айвори с тёплым розоватым отливом. Плечи открыты, руки затянуты в белые длинные перчатки, невероятных размеров юбка расшита однотонным розовым узором из ветвей и цветов. На шее тоненькая нитка жемчуга, а в руках кружевной белый веер. Так захотелось увидеть себя в зеркало! Но перед ней возник статный юноша, с тонкими чертами лица, и умными, серьёзными глазами. В его взгляде смешались предвкушение, обожание, надежды и неуверенность. Он поклонился с мягкой улыбкой, и предложил руку, приглашая на танец. Девушка просияла в ответ, было такое чувство, будто она только его и ждала весь вечер.

Под мелодию медленного вальса рука молодого человека легла на её талию, их тела оказались очень близко, она даже почувствовала лёгкий запах его терпкого одеколона. Всё это было так волнительно, так интимно, что сердце трепетало маленькой испуганной птичкой, и, кажется, только корсет не давал ему вырваться из груди. Партнёр уверенно вёл её в танце, их глаза встретились, и Майя утонула в нежности светло-орехового взгляда. Как заворожённая смотрела она на молодого человека, отмечая густоту волнистых, светлых волос, открытость улыбки, широкие плечи… Она не знала его, но чувствовала что-то знакомое, почти родное. Красивый юноша чуть крепче сжал её руку… В эти минуты казалось, что они одни в большом зале… Музыканты играли, а они всё кружили, и кружили в танце, порхая над полом, точно два мотылька, чей яркий век полон любви, но так краток…