Алина Розанова - Ослеплённые мечтой

Какая же я лгунья! Но для нее лучше думать, что я «пришла в себя», как она любила говорить.

– Тебе пора устроиться на работу. Нам нужны деньги, чтобы содержать скот, – с небольшим упреком сказала она.

– Но я хочу не этого… – начала было я, но осеклась, заметив осуждающий взгляд матери. – Я подумаю на досуге.

Мама удовлетворительно кивнула и отвернулась, продолжив заниматься делом.

Как же я не хочу жить так, как она – отчаявшись, разгребать остатки мусора нашей планеты, не надеясь на встречу с улетевшими людьми!

Я хотела бы путешествовать среди звезд, найти место, где теперь обитают земляне, и забрать туда остальных.

Нынешняя Земля – не место для спокойной жизни. Большие города пали. Люди все вывезли оттуда. Остались лишь высотные здания, да и те пустующие, полуразрушенные природными катаклизмами. Люди выстроили маленькие лачуги прямо на улицах, совершенно позабыв о том, что еще не так давно жили в нормальных квартирах. Когда-то я задавалась вопросом: почему именно хижины? Почему не маленькие домики на окраине? Ответ прост – те домики либо погребены под толщей песка, либо их разрушили деревья, принесенные ураганным ветром.

Когда я была маленькой, мама рассказывала о том, как люди жили раньше. Мне это казалось сказкой. И я так жалела, что существую в это время, а не родилась пару столетий назад. Когда еще не было странствующих кораблей, а люди только стали осваивать космос и технологии. Но в итоге мы вернулись к тому, с чего начали этот длинный путь. И кажется, всех устраивало нынешнее положение вещей. Кроме меня.

Мои ровесники сторонились меня. Люди старше называли мечтательницей, запрещая общаться с их детьми – вдруг я внушу им мысли о невозможном… Да уж, мне кажется, что лучше сразу умереть, чем не мечтать о большем. Другие считали бессердечной. Возможно, так оно и есть отчасти, а может, я просто потеряла всякий смысл просто жить и бояться неизбежной смерти.

Откинув в сторону пыльную ткань, именуемую дверью, я вошла в дом и огляделась, пытаясь понять, чем вообще можно дорожить в этом месте.

Вот это?.. Разве это я должна любить? Эту дурацкую поломанную мебель, старый матрас, валяющийся на полу, полумертвый холодильник, в котором находились молоко и иные продукты, что мать после отнесет на рынок и продаст, получив пару деревянных монет? На них и не проживем-то толком. Или я должна любить этот ветер, гуляющий по помещению? Или сухую траву, торчащую прямо из серого асфальта, не заметенного песком? Нет, наверное, мне необходимо влюбиться в работу, чего от меня и требует мама… А если серьезно, единственное, что мне дорого – книги, которые я прятала в одном из заброшенных зданий.

Почему я не работаю? Мои руки опустились, когда я осознала, что нас всех ждет. Окружающие просто наслаждались тем, что у них есть, но не я. А работа… Да, таким образом я смогу помочь маме, найти мужа и каких-никаких друзей. Но что дальше? Очередная более сильная, чем когда-либо, буря – и я уже не дышу вовсе? Нет-нет-нет.

– Ло, навести, пожалуйста, Милу. Она что-то совсем плоха стала, – появилась в доме мама. Она поставила у стены лопату, затем отряхнула руки о фартук.

– Ты не боишься, что я могу заразиться? – всерьез спросила. Симптомы болезни маминой приятельницы очень уж смахивали на оспу, о которой я прочла в одном из учебников по медицине.

– Ну, боже мой, прикрой рот и нос тряпкой, если тебе так страшно. Миле нужно пить горячее молоко, чтобы скорее поправиться. Я в холодильнике оставила баночку, на которой нарисован черный крест.

Да уж, символично.

Кивнув и не став больше ничего говорить, чтобы не расстраивать, я раскрыла холодильник и извлекла оттуда стеклянный сосуд с молоком.

– Сумку не дашь? А то, боюсь, в целости таким образом не донесу, – повернулась я к матери, показывая, что мне крайне неудобно.

– Возьми в моей комнате на полке над кроватью. Только не потеряй. Сейчас такой нигде не достать.

Эх, если бы сие место можно было назвать комнатой… Разве что чуланом, огороженным такой же тряпкой, как и на входе, от остального дома. На полу размещался маленький одноместный матрас, над ним в деревянную стену были вбиты доски, заполненные различным хламом. Среди них я и нашла старую сумку из плотного материала. Стряхнув с нее пыль, вернулась к холодильнику, загрузила туда молоко.

Я вышла на улицу, по пути крикнув маме, что ухожу, и зашагала в нужную сторону. Вечерело. Народ заканчивал рабочий день и разбредался по своим импровизированным домам. Я как-то размышляла и не могла понять, почему люди не отстроили заново какое-нибудь укрепленное здание или даже район города. Провели бы туда то же электричество, которое использовали для холодильников и лампочек. Поддерживали бы состояние своего дома, жили бы обычной жизнью. Но никто не хотел этого. Людям было проще снова и снова сооружать хижины на улице, ведь это не занимало много времени. Человечество будто забыло, что когда-то жило иначе, и теперь все окружающее нас – лишь монументы памяти.