Андрей Зенин - ОРАКУЛ, Краткое руководство продавцам чёрных кошек

Общение сразу выстроилось в формате категорических императивов. Куратор назначал чёткие сроки и давал точные указания, агентство их послушно выполняло. Несколько раз Борис пытался наладить личный контакт – шутками, приглашением попить кофе. После каждой такой попытки холодное пренебрежение только усиливалось. Нет, в творчество Куратор не лез – для того они и обратились в агентство, чтобы им создали локальную рекламную кампанию. Но он требовал от Бориса точного выполнения всех поставленных задач: сроки, цветовая гамма, соответствие целевой аудитории, точность посыла. Однажды в папке эскизов Бориса Куратор случайно увидел шуточный вариант: «Не ссы в трусы». Конечно, этот эскиз Борис оставил там специально – так он хотел разрядить напряжённость, наладить личный, человеческий контакт. Куратор взял этот эскиз брезгливо, двумя пальцами. Положил перед собой на стол. Сфотографировал на телефон. Попросил Бориса забрать.

– Я вижу, вас развлекает предложенное нами решение крайне распространённой и весьма деликатной проблемы?

– Нет, что вы. Это шутка нашего дизайнера.

– Если эта «шутка», – Куратор показал на эскиз пальцем, брезгливо скривив рот, – оказалась в портфолио, то либо вы поддерживаете подобное вульгарное отношение, либо не контролируете своих сотрудников и предоставляемые ими вам для презентации клиенту материалы.

Борис растерялся. Любой вариант проигрышный. Куратор пристально, как экзаменатор, поймавший двоечника на шпаргалке, смотрел на него.

– Мне казалось, в творческой среде приемлемо подобного рода развлечение. Оно помогает…

– Оно демонстрирует цинизм и, как следствие, является маркером профессионального выгорания, – Куратор не дал ему договорить.

– Я сожалею, что допустил подобную вольность.

– Борис. Это ваш первый по-настоящему крупный проект. Пока вы шалили в песочнице, ваши инфантильные куличики умиляли взрослых. Но когда вы заявили себя скульптором, отношение поменялось. То, что было забавным, стало непростительным. Будьте сдержаннее. Я это говорю вам не потому, что вы мне симпатичны. Скорее потому, что от вас, как это ни прискорбно, зависит и моя судьба.

– Я всё понял.

– Очень надеюсь.

Проносящиеся за окном машины проспекты были украшены предвыборными плакатами. С них однотипные кандидаты обращались к народу потускневшими, шаблонными фразами. Они давно перестали вдохновлять, волновать, замечаться. Они просто есть, как осенняя неизбежность падения жёлтых листьев. Надо принять, смириться и не надеяться.

Борис не особенно волновался из-за предстоящей встречи. Ему не нравилось, что приходится куда-то ехать, но те, кто его ждёт, привыкли сами ставить условия. Зачем он туда едет? Потому, что он лучший? Да нет, конечно. Сам он может считать что угодно, но объективно – он один из многих, кто жжёт сердца людей глаголом. Он всего лишь рекламщик. Креативщик. Криэйтор. Его мозг умеет изощрённо складывать слова в смыслы.

Ворота открылись, впустив мерседес на закрытую высоким забором территорию особняка. Безвкусное строение – варварский ампир. Такое ощущение, что слепому архитектору рассказали, как должен выглядеть дворец, и он воспроизвёл вот это. Наощупь. Но хозяин наверняка любит свой дом и гордится им. С такими людьми работать либо очень легко – если у них нет никаких представлений о том, чего они хотят, либо крайне трудно, если им кажется, что они это знают.

Борис припарковал не самый новый мерседес в небогатой комплектации на площадке рядом со старшими собратьями. Ослепительно отполированные майбахи и гелендвагены наводили на мысль, что в доме проходит светский раут. Но номера с одинаковыми цифрами, отличающиеся только буквами, подсказывали единственно возможный вывод: у всего этого парадного великолепия – один хозяин. Тот, встречи с которым Борис ждёт с большим волнением, чем пригласивший.

– Борис Евгеньевич! Проходите, пожалуйста, Иннокентий Владиславович вас ждёт.

Опрятный помощник проводил Бориса в особняк. Внутри дом вполне соответствовал внешнему облику. Мрамор, колонны, античные статуи, ковры, светильники в виде факелов с электрическими лампочками. Такой дом мог построить бессмертный римский вельможа, уже проживший пару тысяч лет. Собравший из каждой эпохи любимые элементы. Гармония была лишь в цветах и материалах. Красно-золотые мотивы, избыточный мрамор и жёлтый металл. Жилище выглядело нескромным. Слишком много всего. Ковров, статуй, колонн, света.