Маргарита Дюжева - Жаркий Август. Книга Вторая

Кстати, о Никите. Вот теперь все встало на свои места. Что, как и почему.

Не было рядом с ним никакой серой мышки! Была хитрая веселая лиса, с которой они отлично смотрелись вместе. Один – самодовольный самец с вечной усмешкой на наглой морде и вторая – фигуристая самочка, прекрасно знающая себе цену. Отличная пара, странно, что не удержались вместе. Хотя, может не все и закончено. Им явно друг с другом хорошо и весело. Друзья, говорите? Видел он таких друзей, и не раз.

Вот не наплевать ли? Раздраженно поднялся с кровати, умылся и покинул комнату.

С кухни донесся легкий шорох, заставив его подобраться и стиснуть зубы. Уже догадываясь, кого там увидит, отрывистым шагом вывернул из-за угла.

У окна стояла Василиса в длинной, до середины бедра, растянутой, застиранной футболке, сползавшей с одного плеча. Наряд, по-видимому, достался в наследство от отца.

Небрежно заколотый хвост уныло съехал на бок. Она стояла и жадно большими глотками пила воду, удерживая стакан дрожащей рукой.

Услыхав шаги, обернулась и подняла на него несчастные-пренесчастные глаза.

– Хр*ново? – с деланным участием спросил Тимур, чувствуя, что снова начинает закипать.

Она лишь кивнула, тут же зажмурившись от неосторожного движения, и снова потянулась за водой.

Молча, опасаясь, что скажет чего-нибудь лишнее, ненужное, подошел к холодильнику, скользнул по его содержимому быстрым взглядом и достал несколько банок. Намешал ингредиенты в пропорциях, оставшихся в памяти со времен свободы, добавил воды и все перемешал. Раньше такой коктейль ему отлично помогал в минуты тяжкого похмелья.

– Что это? – голос тихий, наполненный неземного страдания.

– Пей, полегчает! – чуть ли не насильно всунул стакан ей в руки и отошел к столу.

Василиса с сомнением рассматривала неприглядное содержимое, потом решила поверить ему на слово и отпила несколько глотков.

– Фуууу, гадость какая! – ее аж передернуло.

– Пей, – снова повторил он, не глядя в ее сторону, – эта бурда реально помогает.

С тяжелым вздохом Васька снова поднесла стакан к губам и, скривившись, выпила почти половину, после чего подошла к стулу и тяжело опустилась на него.

Тимур по привычке начал заниматься завтраком, время от времени бросая на нее косые взгляды. Сначала сидела, уперевшись обоими локтями на столешницу и разминая пальцами виски, потом одной рукой подперла щеку и прикрыла глаза, а затем вообще положила руки на столе и уткнулась в них носом, не подавая признаков жизни.

Что перепила, деточка? Дорвалась после длительного воздержания?

Непонятно почему, но эта ситуация раздражала его все больше и больше, и ничего с этим не получалось сделать. Просто стоял и бесился, не в состоянии себя сдержать.

Вскоре на кухню выполз и второй участник вчерашнего дебоша. Помятый, сонный, взгляд мутный, на голове шухер, футболка наизнанку. Тоже хорош, ничего не скажешь.

Мрачно посмотрел на Тимура, потом перевел взгляд на Ваську. Молча взял ее полупустой стакан и в два глотка все выпил, под конец закашлявшись:

– Это что за д*рьмо такое?! Чуть не вывернуло, на хр*н!

– Коктейль собственного производства, называется "Радостное утро печального алкоголика", – огрызнулся Тим.

– Глумишься или завидуешь?

Скрипнув зубами, проигнорировал последний вопрос, снова отвернувшись в сторону.

– Васька, просыпайся! – Никита тряхнул ее за плечо.

Она промычала что-то невразумительное, с трудом подняла голову, сдув с лица прядь волос, осоловевшим взглядом осмотрелась по сторонам, и кряхтя, приняла вертикальное положение:

– Лазарев, я тебя ненавижу!

– С чего это? – пробубнил он, усаживаясь напротив.

– Ты меня напоил!

– Даже так? Кто, по-твоему, у тебя вчера бокал за бокалом отнимал, спасая от излишков спиртного?

– Угу, и сам в результате упился?

– Неважно! Домой тебя кто тащил, чуть ли не на закорках?

– Уж не преувеличивай! Я сама прекрасно шла.

– Коне-е-ечно, – протянул он, – вон у Тимурки своего поинтересуйся, как ты тут сама шла.

Она бросила в его сторону смущенный взгляд и порозовела.

– Да ты не заливайся, не заливайся румянцем, ни к чему это! – продолжал глумиться Никита. – Тебе еще повезло, что я вчера не дал тебе с ним поговорить, хотя ты отчаянно порывалась это сделать. Вот бы после чего краснеть пришлось не по-детски! А так, обошлись только фразой "у-ти, какой сердитенький"!

С тихим стоном уткнулась в свои ладони, пытаясь скрыть смущение: