Анна Грэм - День 21. Книга вторая

По столу зажужжал коммуникатор. Я открыла сообщение. «Я могу тебе позвонить?» – осторожно и вкрадчиво, словно боясь разбудить. Это был Дэмиан. Я не ответила. Запаниковала.

В сети была Нэлл Мартин, и я, повинуясь острому чувству тревоги, набрала ей сообщение. Сообщение, о котором в последствии точно буду жалеть.

«Я сделала нечто ужасное. Привет».

Звонок по видеосвязи не заставил себя ждать.

– Привет. У меня как раз отменился клиент, – она улыбнулась и хитро повела бровями, намекая на то, что мне очень повезло получить консультацию прямо здесь и сейчас. Я едва заметно скривилась. Не люблю, когда кто-то набивает себе цену. – Рассказывай.

Рассказывать мне уже не хотелось, но назад пути не было – я встала на скользкую дорожку, упала на задницу и покатилась под горочку.

– Я прочла чужое личное дело без разрешения. Несанкционированно, – без упоминания имён, только суть.

– У тебя проблемы на работе из-за этого? – Нэлл насторожилась, зная, как много значит для меня моя должность.

– Нет. У меня проблемы с совестью. Я чувствую себя ужасно, будто…

– … залезла в чужой ящик с нижним бельём?

– Похоже на то.

У меня кровь прилила к щекам – хорошо, что Нэлл не могла этого видеть Я почувствовала себя ужасно глупо. Может, Браунинг и вовсе бы не узнал об этом, а я снова развела целую трагикомедию. Моя патологическая прямолинейность вкупе с такой же патологической честностью делали мою жизнь невыносимой. А, может, открой я «ящик» той же Левицки или Уилсона, я бы так не мучилась, и дело в Браунинге?

– Этот человек для тебя важен? – Нэлл снова будто прочла мои мысли. Я отвернула взгляд от монитора.

– Это сложный вопрос.

– По десятибальной шкале.

– Нэлл, это не то…

Не то. А что тогда то? К паршивому чувству вины прибавилось чувство стыда – я словно бы откатилась к своему пятнадцатилетию, когда вихри эмоций, приправленные гормональными всплесками, безоговорочно преобладали над простой логикой. Я не могла обозначить словами то, что чувствую, и поэтому не могла сама себе в своих чувствах признаться. Интерес? Благодарность за поддержку и участие? Сочувствие? Влечение?

– Знаешь, что я думаю. Если бы отношения с этим человеком не были бы важны для тебя, ты бы мне не позвонила.

– Просто я не хочу, чтобы он думал обо мне невесть что.

– Тогда, может, есть смысл спросить его самого, что он думает об этом? Это ведь мужчина, верно?

– Спасибо, Нэлл. Ты очень помогла.

Я обрубила связь, ненавидя сама себя. Нэлл потом выскажет мне за внезапный саботаж сеанса, но это волновало меня куда меньше. Ромашковый чай остыл, превратившись в мерзкое горькое пойло. Я выплеснула его в раковину. Написала Браунингу «можно». Постаралась ни о чём не думать, просто не думать. Звонок не вставил себя ждать. Стоило записать его номер, чтобы набор незнакомых цифр не пугал меня. Я ведь не думала, что он начнёт звонить мне так часто…

– Привет, Флоренс. Ты как после поездки?

Я прокашлялась. Его голос щекотно коснулся слуха, оказавшись неожиданно приятным.

– Изрядно потрёпана, но жива, – криво ухмыльнулась я, стараясь проглотить ком, колючим ежом застрявший в горле. Снова занервничала.

– Хорошо. Ты так долго не отвечала, что я уже начал подозревать обратное, – я услышала, как он улыбнулся и почему-то отчётливо ощутила горький привкус ромашки на языке. – Я сейчас недалеко от твоего дома. Ты можешь спуститься, хочу кое-что показать тебе.

– Это кое-что до завтра не терпит? – спросила я нарочито усталым и безразличным голосом. Так я старалась скрыть свою нервозность, прежде всего от себя самой.

– Мне удалось вытащить обе фотки с базы, которые ты отправила мне…

– Секунду! Спускаюсь.

С этого и стоило начинать – предупредительность Браунинга сегодня сыграла ему не на пользу. Я сбросила связь и заметалась по квартире в поиске одежды. Старые тренировочные брюки я почему-то откинула. Распахнув дверцы шкафа я вытащила белую рубашку-платье. Сто лет его не надевала, Патрик говорил, что у меня на груди расходятся пуговицы. Однако, уже два года мне официально плевать на его мнение. От туфель на каблуке я отказалась, иначе платье превратилось бы в наряд для свидания, а для этого не было ни единого повода. Сунув ноги в кроссовки, я поспешила по лестнице вниз, на ходу заворачивая растрёпанные волосы в небрежный пучок на макушке.

Я вышла из парадной как раз в тот момент, когда Дэмиан парковался у обочины. Мой силуэт промелькнул в отражении начищенного до блеска корпуса его машины, и я в своём белом платье вдруг показалась себе привидением, а потом только что вставшей с постели дурочкой, забывшей переодеть ночнушку. Я приросла к пятачку асфальта под своими ногами, чувствуя себя конченой идиоткой.