Павел Маруненков - Непростой выбор инспектора Палмера

– Я не хотел обидеть ее. Я просто констатировал проблему. Я даже не считаю, что она совершила все это умышленно. Заклинание просто сорвалось с ее рук автоматически. Проблема в том, что сама ее природа представляет опасность. Против нее лично я ничего не имею. Мне стыдно, что я так грубо разговаривал с такой… очаровательной особой. И… очень страшно и странно… – он опустил взгляд в пол, – что такое зло природа завернула в столь красивую оболочку…

Эдмонд пристально смотрел на понурившегося ученого, не зная, что на все это можно сказать.

– Тогда, подпишите вот здесь, что не имеете к мисс Тэнтоурис претензий, – Эдмонд протянул математику бланк.

– А можно попросить вас об одолжении, господин Палмер? – спросил Ллойд, возвращая подписанный документ.

– Конечно. И ты можешь называть меня по имени, просто "Эдмонд". Мы, насколько я вижу, ровесники, – обаятельно улыбнулся он.

– Я могу обратиться к вам, Эдмонд, – он нерешительно подбирал нужные слова, – если она еще будет так на меня смотреть?

– Разумеется, дружище! – Эдмонд встал и крепко пожал Ллойду руку.

Он уже собрался уходить, но Ллойд неожиданно произнес:

– Эдмонд!

– Да? – он обернулся.

– Я вспомнил. Вспомнил, как назвал тогда этого демона.

– И как же? – подался вперед Эдмонд.

– Чужой. По-моему это были последние слова…

– Хм, вроде довольно невинно для настоящего ругательства.

– Бабушка говорила, что ей говорил ее папа, мой прадедушка…

– Так, – нетерпеливо покивал Эдмонд.

– В общем, что высшие демоны не особо жалуются своими собственными сородичами. Они уважают их силу, но сторонятся…

Эдмонд пристально посмотрел на Ллойда.

– А могу я как-нибудь поговорить за чашечкой чая с твоей замечательной бабушкой, старина? – с новой порцией обаяния уточнил Эдмонд.

– К сожалению, она умерла пять лет назад от болотной лихорадки, осложненной проклятием злого духа, – печально ответил Ллойд.

– Сочувствую. Очень жаль. Если что, жду тебя в своем кабинете.

Эдмонд изобразил воинское приветствие и удалился, оставив математика наедине со своими страхами.

Эдмонд отложил в сторону объемный фолиант, пахнущий библиотечной пылью и сыростью. Посмотрев на часы, он с удивлением обнаружил, что в компании этого интереснейшего труда по истории последней из Великих расовых войн, время незаметно добежало до окончания рабочего дня. Он протер уставшие глаза и словно на злейшего врага посмотрел на папку с надписью: «человек Л. Ворфстоун – демон С. Тэнтоурис».

Хроника давно минувших событий позволила ненадолго отвлечься от окаянного дела и взглянуть на современный конфликт более осмысленным взором.

Инспектор Палмер находился в непростой ситуации. С одной стороны, у него имелось объяснение потерпевшего, который отказывался от всех претензий к обидчику. С другой стороны, обидчик, использовавший довольно опасное заклинание, нисколько не раскаивался в содеянном. Можно было составить искусную многословную справку, которая скорее всего заставит дисциплинарный комитет закрыть дело. Это, конечно, нельзя было считать идеальным результатом, которыми так славился Эдмонд. Но не только в уязвленном самомнении Эдмонда от неэталонного завершения конфликта заключалась главная проблема.

Несомненно, Эдмонд видел свое призвание в умении вникать и безукоризненно улаживать самые сложные конфликты между людьми и демонами. Но базовой целью его работы, стоящей над функциями их отдела, являлось обеспечение безопасности сотрудников института. Потому он не мог проигнорировать такие вопиющие и потенциально опасные явления, как страхи Ллойда и нежелание Сильвии Тэнтоурис признать себя виноватой. Он не имел морального права забыть про угрожающую характеристику, которую Ллойд дал высшим демонам. И в то же время он был зажат в тиски соблюдения регламентов и внутренних сроков расследования. Чтобы продолжать проверку, инспектор Палмер должен предоставить Старику мотивированный рапорт о причинах, не позволяющих завершить дело. Но придавать словам Ллойда статус высеченной на бумаге истины! Это было совершенно недопустимо. Но какое-то время у него еще есть. В любом случае надо присмотреться к Сильвии.

Эдмонд быстренько накатал рапорт о целесообразности проведения воспитательной беседы с родителями виновника конфликта и направился к кабинету начальства. Эрик Дельмонт, которого подчиненные за глаза называли "Стариком" из-за его привычки давать самому себе подобную характеристику, был самым хитрым человеком в институте, и Эдмонд настраивал себя на тяжелый разговор. Но и представить себе не мог, насколько окажется прав.