Аня Сокол - Призраки не умеют лгать

– Хм, – кашлянули позади.

От неожиданности я дёрнулась и чуть не выронила телефон. Красивая высокая брюнетка стояла у ограды и нетерпеливо постукивала по ней перчатками. Псионники никогда не пересекали границ захоронения, что порождало множество слухов и подозрений.

– Лена? – голос из трубки звенел, как натянутая струна.

– Кажется, за мной пришли.

– Попроси показать камень.

Я кивнула, словно Нирра могла меня видеть.

– Предъявите, пожалуйста, кад-арт, – на последнем слове голос дрогнул. Я не знала, чего хочу больше: оказаться в безопасности или избежать ареста. Девушка расстегнула верхнюю пуговицу элегантного синего пальто и, поддев длинным ухоженным коготком цепочку, вытащила наружу кристалл. Вернее, муляж. Продолговатый кусок пластика размером с палец – визитную карточку и удостоверение псионника.

Только псионник может разгуливать по кладбищу без защиты разума, только они могут позволить себе такую роскошь. Давным-давно в империи действовала банда мошенников. Изготовив несколько муляжей и спрятав настоящие камни в потайные карманы, они представлялись сотрудниками службы контроля, предлагали людям «защиту», получали деньги и смывались с ними. Но, насколько я помню из школьного курса истории, их деятельность была пресечена очень быстро. Император сразу ввёл смертную казнь за подделку кад-артов, и больше желающих повторить подвиг казнённых не нашлось.

– Всё в порядке, – сказала я в трубку. – Позвоню позднее.

Я захлопнула телефон и посмотрела на девушку. Она, в свою очередь, на меня. Картинка наверняка ещё та. Мелкая щуплая девица с взглядом затравленного зверька, в грязной одежде сидит прямо на земле, на кладбище. Опухшее от слез лицо в разводах косметики.

Уцепившись за памятник, я неловко встала и огляделась.

– А где остальные?

Девушка фыркнула.

– Тебе меня мало? Могу выдать наручники.

Я мотнула головой и вышла за ограду.

– Если не возражаешь, пойдём по тропинке. Тебе, как я понимаю, без разницы, а мне нет.

Незнакомка даже ни разу не оглянулась, увязающие в земле шпильки волновали её гораздо больше преступницы. Оно и понятно. Деваться мне некуда.

В империи убийств совершается чрезвычайно мало. И причина отнюдь не в миролюбивости граждан, а в проклятии этой земли – блуждающих. Если убил человека, неважно как, умышленно или оборонялся, у тебя есть три пути. Первый, самый простой, – пойти в службу контроля и покаяться. Второй, самый сложный, – покончить жизнь самоубийством. И третий, самый рискованный, – бежать и молиться.

Убитый вернётся блуждающим и отомстит. В атаку на разум призрак вложит всю боль, обиду и ненависть. Напряжение свыше десяти онн – и убийца умрёт от тех же ощущений, что и его жертва. Вернувшийся спроецирует свою смерть в разум убийцы. Но бывает и по-другому: мозг не выдерживает раньше, чем отказывают остальные органы, и стирается. Не только память, а абсолютно всё. Тело есть – разума нет, не человек – растение. Неизвестно, что хуже – умереть сразу или лежать несколько лет без разума, без движения?

Умерший от естественных причин также может вернуться, мстить он будет не убийце, а людям, когда-либо обидевшим его. Причём это принимает просто маниакальный размах. К примеру, наступил человеку на ногу и не извинился, будь уверен, блуждающий этого не забудет. Такие атаки не представляют вреда для жизни или разума, их напряжение пропорционально нанесённой обиде.

Так в моей жизни появилась Эилоза. Как-то раз компания нетрезвых подростков, обосновавшаяся в дверях маршрутки, отказалась посторониться и выпустить меня из транспорта, мотивируя это надписью: «В час пик остановки только в оборудованных для этого местах». Не знаю, кто был прав в той ситуации, но денёк и так выдался сложный. Вялотекущий конфликт перерос в безобразную ссору с ругательствами и рукоприкладством. Подбадриваемая пассажирами, я вытолкала в открытые двери девчонку и парня. Остальные подростки, на моё счастье, вступились за товарищей лишь словесно. Парень приземлился на ноги, а вот Эилоза неловко упала. Я перепрыгнула через девочку и была такова.

Откуда мне было знать, что через полгода девочке поставят страшный смертельный диагноз. Подросток, не слушая родителей и врачей, не веря в существующие методы лечения, выбросится с чердака десятиэтажки, а ещё через неделю объявится у меня. Нет бы родителей навестить! Парадокс. Блуждающие никогда не приходят к любимым. Именно потому, что любят. А причинять им боль призраки не хотят, и обиды тут роли не играют.