Екатерина Голинченко - Симфония чувств (СИ)

- Таковы ваши желания, уважаемый?... - с пониманием заметила Тристана, с наслаждением откусив от румяной лепешки.

- Меня зовут Рустем, барышня, - старик от волнения позабыл о манерах и поспешил исправить свою оплошность, - и других желаний у меня нет. Смогли бы вы исполнить эти мои желания? Стали бы вы моей дочерью и моим помощником?

Тристана улыбнулась:

- Если вы обещаете, что будет такая же вкусная еда, то я с радостью соглашусь.

- Клянусь, что буду готовить только самые лучшие блюда, применяя всё свое мастерство, барышня, - мужчина приложил свою большую пухлую ладонь к груди в шуточной клятве.

- В таком случае, да будет так, - Тристана вновь усмехнулась и громко хлопнула в ладоши, - слушаюсь и повинуюсь.

- Рад видеть тебя, Тристана, - поприветствовал девушку Джон, посетивший кухню повторно и вознамерившийся проверить, как сработал его план.

- А я рада, что вы меня видите, Ваша Милость, - задорно парировала чернокожая.

Джон невольно улыбнулся:

- Наш один друг ищет сиделку для своего брата, - при этом он сделал таинственное выражение лица, - не подскажешь, где бы найти нам такую, с опытом уходя за слабовидящим человеком?

- А у вашего приятеля брат симпатичный? - кокетливо уточнила она.

- У тебя перед ним в любом случае будет преимущество, ты сможешь его видеть, - соблазнительно пояснил Джон, нарочно раззадоривая.

- Я могу подумать? - джинния сощурила глаза, призадумавшись.

- Только не слишком долго, - мужчина потрепал её белые волосы, зная уже, что она согласится, - А сейчас окажите нам честь и присоединяйтесь к нам за ужином.

И в день расставания, когда Джон должен был возвратиться в Каличи, Маргарита была тиха и печальна, и дети капризничали весь день, подсознательно ощущая тоску и тревогу родителей:

- Жан, если намерен уйти, уходи сейчас, иначе я не смогу отпустить тебя... Не разрывай мне сердце, - из-за постоянно подступающих слез она с трудом видела перед собой, нервно трясущимися пальцами вцепившись в его плечи. Он любил её - как отец, понимал - как друг, защищал - как брат, и был верен, как муж - у других просто не было шансов, да и никто другой не был ей нужен. Он знал это, но легче от это знания не становилось. Знал он так же и то, что каждый их поцелуй запомнится навсегда и останется в его памяти до тех самых пор, пока он будет ещё в состоянии дышать.

Не известно, была ли эта легенда былью, ибо не нашлось ни подтверждений, ни опровержений её истинности. Но сказывают о благородном Владыке и справедливом Судье, чье мастерство не знало себе равных и чьи алые одежды и незабываемый пронзительный взгляд вызывали трепет и уважение в сердцах. По правую руку от него восседает его княгиня, королева сердец, что извечно будет взывать к его милосердию. И о его свите: быстром и сильном как ураган Менестреле Ветров, темноволосой воительнице с явными азиатскими чертами, с легкостью управляющейся с клинками парных катан. О молодом Хранителе природы, умеющем понимать язык всех живых существ, населяющих землю, и его спутнице, обладающей даром управлять электрическими разрядами и редким платиновым цветом своих волос. О златовласой чаровнице со светлым даром магии созидания и волшебнике-лекаре с золотыми руками, что могут возвратить к жизни даже с того света, на пороге смерти. О рыжеволосом юном Воине Тумана и его прекрасной Стражнице Небес. И о других из их числа. Не их имена, но их деяния войдут в сказания, веками пересказываемые матерями своим любимым чадам перед сном, чтобы им снились только добрые и светлые сны. Они обрели свою вечность и свое бессмертие - не стремясь к тому, но несомненно, заслужив.

И все магическое сообщество замерло, наблюдая как подрастает сильнейший из магов в истории этого мира.