Инесса Иванова - Тёмная королева. Проклятый отбор

Мечта прислуги почти сбылась. Альма попала в Драгомир, столицу Северного королевства, и проживала в Драгском замке под одной крышей с государем.

– У неё есть благородный ухажёр с серьёзными намерениями, – приврала я ради Батильды и ей подобных. Пусть верят и надеются. Возможно, когда-то всё это станет обыденностью. Когда-то не слишком скоро. – Я не обижаю её.

– Дай вам Всеблагой счастья за ваше доброе сердце, – вздохнула Батильда, и на её круглом лице появилась почти материнская улыбка. Экономка отложила в сторону гребень и принялась заплетать мне косу.

– А этого зверя вы тоже решили увести с собой? – спросила она спустя пару минут. Слуги всегда суевернее господ, поэтому появление Рига они восприняли как дурной знак. Ещё бы, ведь найдёныш был бракованным барсом, похожим на тёмных духов, которыми пугают малых детей, когда те не хотят засыпать вечерами. – Оставьте вы окаянного, не нужен он вам!

– Я сама решу, что мне нужно! – резко ответила я, поймав в зеркале взгляд экономки. Та засуетилась и принялась извиняться. – Лучше доложи ярлу Эгилю, что я прошу позволения поговорить.

Батильда посмотрела с благоговейным ужасом и с таким рвением бросилась исполнять приказание, что я невольно улыбнулась. И вспомнила Марту, пепельно-русую горничную с такими невыразительными чертами лица, что она походила на белый лист бумаги. Отвернёшься – и уже не сможешь найти её в толпе. Идеальную шпионку, которая, однако, решила переметнуться на мою сторону, сделав ставку на перспективную, по её мнению, участницу отбора.

При воспоминании о жизни в самом сердце королевства, я почувствовала, что оставила там не только непризнанную сестру, но и часть души. Дар перестал развиваться, я ощущала себя наполовину опустевшим сосудом. И хотела спросить об этом отца.

Риг, воспользовавшись покрывалом, съехал с кровати и подбежал, косясь ярко-синими глазами, словно что-то хотел сказать мне. Я взяла малыша на руки и только тут заметила, насколько он потяжелел со вчерашнего вечера.

«Надо сказать сестрам, чтобы не кормили его до отвала», – и, приблизив замерший комочек к своему носу, прошептала:

– Ты поедешь со мной, Риг?

Руки опалило жаром, будто на ладони положили раскалённые угли, но уже через секунду пальцы опалил сковывающий холод. Я вскрикнула и чуть было не выронила щенка, но милостью богов удержала и спустила на пол. Риг тут же сел, словно собака, и уставился на меня немигающими глазами-блюдцами.

Думать о том, что он ведёт себя странно, я сейчас не могла. Эта мысль прошла по краю сознания, опалённого болью, и тут же оказалась задвинутой в чердак памяти, на полку под названием «обязательно подумаю потом, что всё это значит».

Боль и дрожь в руках прекратились так же внезапно, как и начались, будто по немому приказу. Я поднесла руки к лицу, чтобы разглядеть, что с ними не так, и ладони вдруг показались руками старухи. Голова пошла кругом, я почувствовала, что в спальне стало нестерпимо душно, будто кто-то открыл разом все шкафы с затхлыми, непроветренными вещами.

Перед глазами сквозь туман выступила картинка: огромные часы с вечно раскачивающимся маятником, которые, сколько я себя помнила, стояли в библиотеке. Они походили на уродливый шкаф и казались больше суровым стражником, зачем-то прикинувшимся неживым.

Я часто-часто заморгала, ощущая сквозь слёзы, что в глаза попали невидимые пылинки, и картинка исчезла. Комната снова стала прежний, а Риг, сидевший до того, как овчарка, на задних лапах, свернулся у моих ног калачиком, зажмурив глаза столь плотно, что сделался похож на клубок шерсти, из которых пряхи ткали ковры.

В дверь постучали, да так робко, что я еле расслышала и лишь чудом не почитала это продолжением видений. Что-то в родном доме они просто преследуют меня!

– Хозяин ожидает вас через полчаса в библиотеке, ярла Хильда! – незнакомая молодая худенькая девушка-подросток отвесила поклон и украдкой с милым провинциальным любопытством принялась разглядывать мои руки.

– Спасибо, иду, – кивнула я, уставившись на служанку, в свою очередь не спешившую уходить. На мгновение в глазах задвоилось, и внутренним зрением я увидела, что наступила глубокая ночь, а Риг, сидевший у ног, превратился в нескладного барса-подростка, лишившись очаровательной округлости боков. Но стоило отвести от него взгляд, как комната снова стала прежней.

Служанки не было, мы с Ригом внимательно посмотрели друг на друга. Он и вправду немного подрос, всего за один день! Интересно, почему отец решил, что это снежный барс, если его шкура так отличалась от шубок сородичей?