Светлана Скиба - Алькар. Воскресшие тени

Встретившись с суровым взглядом младшей сестры, Ларина бравада чуть поубавилась.

– Поторопись, милая. У тебя сегодня важный день. Все должно быть высоте, как обычно, – тараторила мама, вихрем влетев в комнату. – Ты с нами? – ее взгляд пробежал по затылку младшей дочери.

Соня отрицательно покачала головой.

– Ты ведь знаешь, мам, как я отношусь к этим глупым конкурсам…

По лицу женщины пробежала тень недовольства и искреннего недоумения.

– Не говори так! Это ведь конкурс «Очарование года», ты должна поддержать сестру!

– Вряд ли ей нужна моя поддержка.

Поглядывающая исподлобья Лара, в этот раз оказалась солидарна с ней, пояснив маме, что кислым лицам в зале не место. Пышные платья, рюши, блестки, наигранные улыбки и лицемерная радость за соперниц претили Соне.

– Удачи тебе, разочарование года, – пожелала она затылку старшей сестры, захлопывая за ней входную дверь.

Щелкнув двумя замками изнутри, Соня с разбега плюхнулась на диван и на всю громкость включила телевизор. Свобода… Она сделала глубокий вдох. Воздух теплым сиропом хлынул в легкие, будто до этого момента она и не дышала вовсе. Как же хорошо, когда никто не дышит в затылок, не указывает, что делать, не бесит своей кислой и надменной физиономией. С этими мыслями Соня направилась на кухню заварить кофе, хотя взбодриться ей уже помогла старшая сестра, едва не скинув с кресла.

Порывы теплого, но в то же время свежего воздуха настойчивыми волнами пробивались в настежь открытое окно, вздымая и без того беспокойную органзу.

Весна. Она во всем: в каждом лепестке сирени, что нарядными купами обрамляет старый двор, в набухших почках еще не пробудившихся от зимы деревьев, в лужах после проливного дождя с грозой, в стуке каблуков легких ботильонов, сменивших зимние сапоги, в мыслях, во взглядах. Соня втянула носом пьянящий майский воздух и отхлебнула из кружки горячий кофе с молоком. Протяжное скрипучее «мяу», доносившееся с улицы выдернуло ее из мимолетной нирваны и вернуло в крохотную кухню с противными желтыми обоями. Кислотно – розовые клематисы вальяжно раскинувшиеся на желтом фоне каждый день высокомерно взирали на Соню, портя ей аппетит.

К жалобному мяуканью прибавилось несколько участников и вскоре соло превратилось в душераздирающую какофонию звуков, с нотками бьющегося стекла. Она плотно закрыла окно, но шум никуда не делся, более того, он усиливался. Только вместо кошачьих напевов, квартиру пронзали дребезжащие звуки, напоминающие перезвон огромного хрустального колокола. Странно, но казалось, звон шел из ее комнаты.

Поставив чашку с недопитым кофе на столешницу, Соня осторожной поступью направилась на шум. От волнения ее дыхание стало сбивчивым, а ноги будто чугунными. Что это за звук, откуда он взялся? Наверняка кто-то разбил окно…

Заглянув в комнату она не нашла никаких признаков разрушения, все было цело и невредимо. Подойдя к окну, она не успела открыть фрамугу, как воздух снова сотряс оглушающий звон. Он лился из зеркала. Соня с опаской взглянула в овальное настенное зеркало, подарок дедушки Артура и оцепенела от ужаса. Там кто-то находился. Темная фигура женщины озиралась по сторонам, высматривая кого-то. Затаив дыхание, девочка вжалась в стену, жалея, что не обладает способностью слиться с ней.

– Соня, ты здесь? – раздался мелодичный женский голос из зеркала.

Соня еще сильнее прижалась к стене и закрыла глаза.

– Не бойся, я не причиню тебе вреда, – продолжил голос.

Ноги сами шагнули вперед. Вместо собственного отражения на Соню смотрела черноволосая женщина с бледным угловатым лицом и большими глазами, выражавшими беспокойство. Они с минуту глядели друг на друга, не моргая, словно зачарованные. Наконец женщина улыбнулась и ее строгие черты лица смягчились.

– Твои волосы… Все как говорится в Белой Книге Преданий.

Соня машинально поправила выбившуюся прядь, лиловым пятном зиявшую на ее шевелюре. Такой она родилась, отмеченной создателем в приступе его шутливого настроения. Отец всегда говорил, что в этом ее исключительность, мама отмалчивалась, Лара завистливо ухмылялась, а один раз срезала лиловую прядь ножницами (как она пояснила – чисто случайно).

– Предания не врут, ты и впрямь из рода Лиловых, – женщина склонила голову набок, изучающие разглядывая Соню, – внучка великого Артура.

Последнее слово обухом ударило по голове.

– Вы знакомы с моим дедушкой?

– И с твоим отцом, – во взгляде женщины сквозило сочувствие.