Эми Мун - В твоей власти

Когда последний кусок оказался в желудке, порхавшая по комнате Люсиль опять подала голос.

– Мистер Оржевски ждет вас в своем кабинете. Поторопитесь.

Вот черт. Когда папаша вызывает на ковер, ничем хорошим это не заканчивается. Николь лихорадочно соображала, что такого успел нагородить Макс и в каком свете выставить произошедшее. Только бы оборотня не тронули! Он ведь не причем!

Запрыгнув в джинсы и натянув рубашку с воротником под горло, она сколола волосы простой заколкой. Люсиль недовольно цокнула и вместо кроссовок выудила из обувного шкафа черные туфли на высоком каблуке. Пришлось уступить и натягивать на себя замшевые копытца.

Подгонять не было нужды – Николь пулей летела по коридорам. Идиотское воображение рисовало лежавшего на полу оборотня. Избитого, не умеющего ответить хотя бы криком. Беззащитного, как… Николь крепко зажмурилась, отгоняя оживший кошмар, и что есть силы схватилась за изогнутую дверную ручку. Отец не любил нормальных магнитных дверей. Предпочитал обстановку «под старину». Аристократ, черт его дери, недоделанный.

Толкнув тяжелую дверь, вошла в кабинет и едва успела проглотить вздох облегчения. Оборотень стоял у стены, и видимых повреждений на нем не было. Да и руки зажили… Стало как-то жарковато. Фигура у него, конечно, просто ходячий секс…

– Ты разучилась хорошим манерам? – прилетело с порога в лоб.

Папаша сел на своего любимого конька – провоцировал. Крючками слов вытаскивая из нее ярость, густо сдобренную ненавистью и страхом. Любил это. Доводил до ручки, получая изощренное удовольствие, а потом с головой окунал в дерьмо наказания. Раз за разом опускал морально, демонстрируя ее полную зависимость. Необходимость подчинятся ему – богатому и бездушному ублюдку, что по какой-то дикой случайности стал ее отцом.

Моральное насилие немногим лучше физического, но после долгих попыток сопротивления Николь с горем пополам сумела абстрагироваться.

– Прости, отец.

Голос монотонный, взгляд – строго на переносицу. И главное – не думать, с каким удовольствием она бы воткнула вон ту брендовую перьевую ручку ему в глаз.

– Твой брат прав, животное должно есть с пола.

Животных тут два. Макс, развалившийся в угловом кресле и явно получавший от происходящего удовольствие, и сам отец. Но она смолчала. Как и много раз до этого. Господи, только бы в аду был приготовлен отдельный котел для таких сволочей! И миски с какой-нибудь тухлятиной.

– Я поняла, – шепнула на одном дыхании, чтобы голос не дрогнул.

Отец прищурился. В серых глазах мелькнуло предвкушение – ее спектаклю не верили ни на грош. Но предстоявшую экзекуцию оборвала телефонная трель.

На породистом лице папаши не дрогнул ни один мускул, но Николь представляла, в какой он ярости – посмели прервать самого Бенедикта Оржевски. Секретарше придется отрабатывать всеми способами, если это она, конечно.

– Да! – рыкнул в трубку. – Соединяй, – уже спокойнее.

Надо же, важный звонок. Николь тихонько перевела дух, и снова покосилась на безучастного оборотня. Тот вообще не подавал вида, что понимает происходящее. В какой-то мере Николь ему завидовала. Он не здесь, только оболочка, исполнительная и равнодушная.

– … Да, разумеется. Передам. Обязательно придёт…

Острый укол взгляда заставил поежиться. О ней говорят. Не иначе, как мистер Коллинз-Грин. То есть Айрон.

Макс тоже посмотрел на нее. Глаза темные, и ухмылка с морды съехала. С чего бы? Николь не успела как следует обдумать мысль, отец попрощался и положил трубку.

– Через три дня у Айрона состоится вечер в честь дня рождения, – объявил сухо. – Ты приглашена. И в этот раз озаботься подарком лично.

Вот черт. Походы по магазинам…

***

– Что купить человеку, которого совсем не знаешь?

Николь с тоской смотрела на витрину. Оборотень молчал. Стоял за ее плечом, не обращая внимания на обстановку вокруг и явно заинтересованные взгляды.

Жителей Верхнего и Среднего Сектора не удивишь личным рабом. В основном, конечно, оборотни вели себя более эмоционально. И не были такими огромными… Двуликие все без исключения могли гордиться своими физическими данными, но ее охранник – это просто жемчужина какая-то. Хотя чего еще ожидать от отца? Он был повернут на "самом-самом". Только вот детки подкачали. Макса с такой же генетической поломкой, как папаша – уже полностью бесплоден, а она… Иногда Николь мечтала, чтобы у Бенедикта Оржевски было семеро по лавкам. Тогда, возможно, их с матерью оставили бы в покое. Или прикопали в Нижнем Секторе… Отец мог. И практиковал.