Ален Гри - Частный случай

Другая часть – вторая половина мая. Когда утих ажиотаж первомайских праздников, и заморские отели не переполнены. Потом вернуться на работу к первому июня, смело перейти на летние платья, весь сезон демонстрируя ещё с ноября сопливым коллегам свой золотистый загар.

Но Марина ошиблась и выбрала африканский август.

Она передумала плавать. Тёмные очки не спасали, полы шляпы не укрывали плечи, и Марина решила снова спрятаться под плетёный пляжный зонт.

Вот он какой, долгожданный отпуск? Вот куда она спешила?

Куда-то бежала. Формальности, документы, сборы, сумки… Торопилась. Поставить невидимую галочку – побывать на пирамидах. Так было надо? Надо кому? Ей? Не хуже людей. Делала фотографии. Она и море. Она на море. Она с морем. Бедро отставить, живот втянуть, волосы развеваются. Кому? Кому они развеваются? Ей, например, мешали, пятый год мечтала срезать, но оставляла для фотосессий.

Пирамиды. Зачем так стремятся к ним? Только вчера Марина вернулась с экскурсии и теперь, разбросав по шезлонгу своё сырое тело, по которому противно поскрипывал и шелушился прилипший песок, по кусочкам переживала заново поход на пирамиды.

Люди, кони, верблюды… Как у классика, смешались в кучу. Марина сделала множество фотоснимков. Вдалеке от пирамид, ближе, совсем рядом, она на исполинских каменных глыбах, стараясь поймать выгодный ракурс, не захватить кадром других туристов, притвориться, что она здесь одна, что нет вокруг чужих потных тел с напяленными на головы арафатками.

Готовясь к очередному селфи, она умостилась на одном из камней. Прямоугольная рамка смартфона, увы, съедала величие построек. Глаза, изнурённые постоянным прищуром, блуждали по сувенирным киоскам.

Эти картонные коробочки, облепленные вешалками и заваленные безделушками, встали здесь с робкой наглостью, готовые оторваться от песка и взлететь от первого же порыва ветра. Именно они почему-то помогали почувствовать мощь пирамид. Рядом с хлипкими, наскоро сколоченными каркасиками, ступенчатая пирамидная стена нагрянула с неба и пустила корни до самого земного ядра. Марине представилось, что эти корни ритмично высасывают жар из-под земли и выпускают его сквозь песочный фильтр в воздух.

Вчера, происходящая вокруг суета отвлекала, огорчала. Марина часто специально отставала от группы, но её ждали, подзывали. Гид очень уверенно крутил свою шарманку про фараонов, вроде сам лично при строительстве присутствовал, правда, временами заговариваясь, как это бывает, когда повторяешь один и тот же текст бессчётное количество раз.

Марине хотелось остаться одной. Чтобы закатилось солнце. Чтобы камни стали прохладнее. Тогда бы она прислонилась ухом, закрыла глаза и слушала.

Выходила из туристического автобуса Марина, как уходит с рыбалки рыбак, который щуку большущую видел, она плавала у лодки и дразнила, она показывалась на глаза, но поймать не вышло ни щуки, ни захудалого окунька.

И вот сегодня на море был штиль. Завтра последний день, а следом кувырок в городскую рутину.

Девушка зашла в номер и мылась целый час.

Нет. Не в море счастье. Счастье – вот так, завалиться на хруст наволочки, обнять уши подушкой и слышать бьющиеся волны. Вы замечали, что в этом волшебном подушечном шорохе живет прибой? Не в океане глубина. Глубина в ду́ше. Чтобы это понять, требовалось отдалиться от насиженного места на сотни тысяч километров?

Так думала Марина, ёрзая в истоме по белоснежным простыням.

Спустя полчаса с медлительным удовольствием она сидела у зеркала и совершала манипуляции, по непонятным мужчине причинам, придающие любой женщине уверенности в себе. За стеклянной балконной дверью бросались пыльцой ночные мотыльки, в бассейне отсвечивали и подмигивали фонари.

В баре лениво проливалась музыка и коктейли. Умеренно-сладкие пузырьки приятно сводили Марине скулы огуречно-лаймовой печалью: вот и всё, завтра домой. Отсюда небо было слишком чёрным, а музыка была слишком человеческой и западной тогда, когда хотелось проникнуться напоследок колоритным востоком и природой.

Марина прошла подальше по газону сквозь возмущение цикад и села на прохладный песок. Спрятано. Ушло. Навсегда. Не откроется никому. Иронично щурились пирамиды на автобусы, на группы людей и на каждого человека по отдельности: и этот решил, что тайна здесь, в камне; и этот деловито шлёпает ладошкой булыжник.

«Я – тайна», – внезапно решила Марина и резко откинулась навзничь, чуть не сбив с ног кого-то.