Галина Милоградская - Пансионат (не)благородных девиц. Только моя

– Кэрри? – тихо позвал Сакумо, заметив перемену. Развернул к себе, вглядываясь в широко распахнутые глаза. – Кэрри, это я.

Она заторможено кивнула, прикусила губу, явно не видя ничего перед собой. Не сознавая, что делает, Сакумо прижал её к себе, коснулся волос, погладил.

– Тебя здесь никто не обидит, – сказал неслышно, чувствуя, как её дрожь. – Никто, пока я рядом.

Кэрри давно затихла, успокоилась, и сейчас боялась пошевелиться – вдруг Сакумо тут же оттолкнёт? Стоять так, прижавшись крепко-крепко, вдыхать лёгкий аромат озона, исходящий от его кожи. Сакумо пах грозой и был похож на грозу: неминуемую, заходящую с края горизонта и грозящую вот-вот накрыть с головой. Открыв глаза, Кэрри смотрела на его ключицы, покрытые едва заметной тонкой сеткой. Тоже шрамы? Сколько их у него? Бог войны наверняка был ранен сотни, а может, тысячи раз, и Кэрри поймала себя на мысли, что хотела бы узнать о нём больше. От ладони, лежавшей на её затылке, было тепло, тонкие пальцы неспешно перебирали волосы, вторая рука на спине непрерывно поглаживала, но больше он не делал никаких попыток к близости. Благодарность, робкая, трепетная, охватила всё существо. Отчего-то хотелось ему верить. Верить, что не даст в обиду, хотя бы в ближайший год. Неловко пошевелившись, Кэрри подняла на него глаза и слабо улыбнулась.

– Спасибо. Не знаю, что на меня нашло.

– Всё в порядке, – сухо ответил Сакумо. Его тонкие губы едва шевелились при разговоре, прямые чёрные пряди упали на лицо, скрывая глаза, оставляя только призрачный тёмный блеск. – Приведи себя в порядок, я пришлю Юми.

Стоило ему отстраниться, и Кэрри тут же стало холодно, несмотря на тёплый ветерок, залетавший в распахнутое окно. Шелест кимоно, и вот лишь запах грозы напоминал о том, что он только что стоял здесь. Сложный. Кэрри вздохнула и подошла к окну. Сакумо был слишком сложным, закрытым и отстранённым, а она к таким не привыкла. В прошлом рядом были беспечные, богатые парни, прожигавшие состояния и собственную жизнь с такой лёгкостью, что захватывало дух. Улыбки, пьяные откровения, пошлые шутки и, частенько, полное отсутствие интеллекта. Вспоминая о них, хотелось скривиться – неужели у неё была настолько занижена планка? В пансионате её окружили другие мужчины – чужие, таинственные, но, по большей части, улыбчивые и доброжелательные. Даже Тони поначалу казался сошедшим с экрана актёром, который на самом деле открытый, добрый и умеющий любить. Теперь она принадлежала Сакумо, чья душа была закрыта на тысячу замков, в глазах не отражалось ни одной эмоции, а голосом порой можно было порезаться. Застывшая во времени красота, за которой так приятно наблюдать со стороны, и которую так страшно видеть рядом день за днём.

– Госпожа? – тихий голос Юми вырвал из размышлений. – Позвольте проводить вас в купальню, всё уже готово.

Кэрри кивнула, подумав, что стоит наладить с этой девушкой контакт, всё же она сейчас единственное живое существо, с которым она может поговорить помимо Сакумо. Да и узнать об обычаях, принятых в этом странном доме, живущем по правилам тысячелетней давности, точно надо.

Ванная комната, или купальня, как назвала её Юми, действительно обнаружилась за одной из перегородок. Точнее, перегородка скрывала узкий коридорчик, ведущий туда. Помещение оказалось не слишком большим, но очень уютным. Пахло, как в сауне, прогретым деревом, влажным ароматным паром. В центре стояла большая круглая деревянная ванна, справа скамейка перед зеркалом, рядом – набор мочалок. Прямоугольное углубление в полу было наполнено прозрачной водой – для того, чтобы смыть пену, как пояснила Юми. Кэрри пыталась найти душ, но его не оказалось, что добавило расстройства к мыслям об отсутствии цивилизации.

Юми помогла снять кимоно и, не обращая внимание на наготу госпожи, усадила на скамейку и тут же разделась сама. Кэрри приподняла бровь, но промолчала, чтобы не выглядеть совсем уж глупой. Видимо, в обязанности слуг входит и помощь с мытьём, интересно, а Сакумо она тоже моет? Ловкими движениями Юми распустила её волосы, потянулась к деревянному ковшику с длинной ручкой, зачерпнула воды и медленно полила на макушку. Минута, и Кэрри невольно прикрыла глаза, отдаваясь приятным ощущениям. В последний раз голову ей мыла мама, это было лет пятнадцать назад, а может, и больше, и сейчас она буквально перенеслась в детство.

Вскоре волосы начали поскрипывать под чужими пальцами, и Юми помогла подняться и забраться в ванну. Под шею она положила скрученное полотенце и, обернувшись длинной простынёй, вышла, сказав напоследок, что придёт за госпожой позже. Кэрри никогда не любила париться, привыкла принимать душ и редко, крайне редко позволяла себе полежать в ванной – считала это пустой тратой времени. А здесь хотелось расслабиться и не думать ни о чём.