Мирослав Палыч - Гитлер, Баксков и другие… Книга первая

Пройдясь еще немного в сторону от дороги, Марта вдруг увидела необычную картину. По огромному шару, почти на трех метровой высоте – ползал человек в шлеме из пробки, вероятно соображая – как ему добраться до земли.

Мгновенно оценив обстановку, Марта левой рукой вынула из кобуры «вальтер» и неслышно сняла с предохранителя. А правой – расстегнула левый наружный боковой карман комбинезона, где находилась сюрикенная обойма и, почти не размахиваясь, одним отработанным движением кисти – резко метнула сверкнувший, словно молния кусочек металла – в раздутый шар. Из продырявленного шара с громким шипением и свистом вырвался наружу гелий с парами текилы. Николай, накануне переевший от волнения из аварийного сухого пайка, ударившись пятой точкой о мшистую землю, икнул и пукнул – почти одновременно. …Невидимое текиловое облако, покинув пронзенный брошенным сюрикеном и сдувшийся парашютошар, стало обволакивать – и Марту, …подобралось к ее лицу… И, легендарная, некоторым образом – уже при жизни, пилотица – Марта Брюгге, не избегавшая лобовых атак и прочих опасностей на своем истребительном бомбардировщике с победительной бело-черной свастикой на стабилизаторе, вдохнув паров текилы, выронила пистолет и свалилась наземь, словно скошенная травинка.

«…А в чем видит, герр. Сталин, конечный смысл „мирового пожара“, раздуваемого вашими комиссарами?» – вкрадчиво, и вежливо вдруг поставил рейхсканцлер, как бы – не в тупик – советского вождя, вперив в него свой гипнотический взгляд. Сталин, не заснул под медиумическим взором фюрера. Он, Сталин, неспешно помял в руках трубку и сказал: «В вашем гэрманском фашизмэ, кромэ – крыка, дэмонстстратывности и заявляемой агрэссыи, – нэт ваабщэ ныкакова смисла!». Гитлер ничего не ответил, но ему польстило, что Сталин сказал – «вашем германском фашизме». Германского фашизма – еще не было, и Адольф только успел взять три урока фашизма у Бенито Муссолини, – дистанционно, по паротелевизионному приемнику.

Стоит сказать, что Сталин и Гитлер на долгих переговорах по разделу Польши сдружились и уже стали, иной раз, понимать друг друга почти без слов. Этому в достаточной степени поспособствовал и казус с Генадием Зюгановым, который, взявшись неизвестно откуда, проколесил мимо беседовавших мирно вождей, да прямо перед ними, – в кабине старого чумазого паровозика с большой красной звездой на выпуклом паровозном лбу. Такие явления неудивительны в эпоху стимпанка, легко пронизывающего все измерения. Паровозик – остановился. Окатил клубами белого пара, стоявших ближе всех, Риббентропа, Молотова и всю двустороннюю свиту из генералов. Высунувшись из кабины паровоза, Генадий Ондреевич провозгласил, как всегда, – дело. Генадий Ондреевич – это было известно всем – всегда говорил дело. И он воззвал: «Плодитесь, размножайтесь, заселяйтесь, где хотите! Но только на виду у правительства народного доверия, которому народ разрешает распродавать недра, облигации и паро-циркониевые гаджеты! И не дай бог, чтобы вы притесняли коммунистов Пенсильвании, или поигрывали в либерастические игры! Уж мы, коммунисты, будьте уверены, отыщем деньги за распроданные неизвестно куда, наши советские недра! Наш пенсионный фонд единым строем выступает – за военное сотрудничество СССР и Германии!» При этих последних словах у едва не прослезившегося Гитлера возникло желание обнять Сталина. Но, вегетарьянски уважая протокол, фюрер только незаметно и с чувством коротко, рывком пожал левую руку собеседника. Паровоз, непонятно приехавший при полном присутствии полнейшего отсутствия рельсов, дав свисток, резво умчался. Видимо – на поиск денег, вырученных за проданные недра.

– Что есть – «гаджет», о котором говорил этот взволнованный человек в паровозной будке? – спросил Гитлер, наклонившись к уху Сталина. Советский вождь коротко мотнул головой и пожал плечами, дав понять, что – тоже не знает, что есть «гаджет». …Но, про себя, – Сталин о Гитлере подумал:

«Гад же ты!».

Марте, на некоторое время заснувшей от паров текилы, приснился один из прекраснейших моментов ее раннего детства. …Она, с родителями, – на пляже озера Штоссензее. Плещется в теплых его водах, …видит, плавающих у самого берега, маленьких юрких, шевелящих плавниками, рыбок и, в небе радостно голосящих, кружащихся чаек…

Пришедший окончательно в себя и, испытавший удовлетворение от благополучного спуска с неба, и с дерева, на каком застрял, Баксков достал из кармана зеркальце и с радостью отметил, что «милоновская» рыжесть – с него спала. Он снова – о счастье! – тот же прежний любимец публики – неподражаемо поющий блондин! Николай, глядясь в зеркальце и поправив челку, – вдохновеннейше, совершенно бесплатно и даже не за аплодисменты, и неожиданно для самого себя, – вдруг, посреди утреннего леса, – запел: